Дэвид Балдаччи - Абсолютная память

— Не буду спорить.

— Так может, это «Коломбина»? [13] Декер имеет в виду так называемую «Бойню в школе “Коломбина”» (1999), когда двое учеников старших классов убили двенадцать учеников и учителя, ранили еще около двадцати человек, а потом застрелились. Мальчишка с затаенной обидой? Может, даже не ученик. Из другой школы, выпускник или исключенный отсюда…

— Мы собираем базу данных с этой информацией, — ответила Ланкастер. — ФБР помогает.

— Когда у них будут результаты?

Ланкастер потерла глаза и посмотрела на часы:

— Пока не знаю. Слушай, я съежу домой, посплю часок и сменю одежду. И нужно хоть немного сменить Эрла. Последнее время Сэнди плохо спит.

Декер знал Сэнди Ланкастер, милую, веселую, игривую и приходящую в безумный восторг от всех и каждого. Но с такой же легкостью она могла впасть в депрессию и тревогу, столкнувшись с какой-нибудь бытовой ерундой. И тогда ни в какую не засыпала. А это означало, что в доме Ланкастеров никто не спит.

— Тебе нужна какая-то помощь с этим? — спросил Амос.

Мэри выглядела удивленной.

— Ты предлагаешь себя в качестве няньки?

— Не знаю. Я просто… спрашиваю, — неловко закончил Декер.

Он редко ухаживал за Молли, когда та была совсем малышкой. Декер был таким огромным, а она — такой крошечной, что он все время боялся что-нибудь ей сломать.

Ланкастер улыбнулась.

— Я справлюсь, Амос. Но спасибо. Я вернусь в участок утром, попозже. Мы сможем взять по чашке кофе и поработать с материалами. Тебя подбросить до твоего мотеля?

— Нет, я еще зависну здесь на какое-то время.

— Как скажешь. Захочешь поговорить, о чем угодно, — звони.

Она собрала вещи и пошла к выходу. Потом остановилась и обернулась к Декеру:

— Знаешь, чувствую себя прямо как в старые времена.

Амос промолчал, только чуть кивнул, и Мэри улыбнулась. Потом повернулась и ушла.

Декер сидел на стуле в библиотеке. Он уже провел здесь больше времени, чем за четыре года учебы в школе. Дело не в том, что учеба давалась ему легко; это было не так. Тогда он не относился к людям, которые садятся и читают. Но это изменилось. Сейчас Амос поглощал чудовищные объемы информации. Сейчас, когда он запоминал все, казалось, будто ему постоянно не хватает новых сведений. Декер задумывался, есть ли у его мозга предел емкости. Если да, то хорошо бы этот предел был таким же большим, как он сам.

Амос следил, как люди из ФБР, оккупировавшие стол напротив, занимаются своими делами. Все они были аккуратными и подтянутыми, моложавыми, неисчерпаемо профессиональными, в накрахмаленных рубашках и галстуках, ровных, как их спины. Некоторые изредка поглядывали на него, без сомнения интересуясь, что это толстое чучело, одетое как бродяга, делает в середине их расследования.

«Ну, я хотя бы подровнял бороду и подстригся. Иначе они уже арестовали бы меня за сходство с толстожопой версией Чарли Мэнсона».

А в следующую секунду Декер уже забыл о фэбээровцах. Он исчез из Мэнсфилдской библиотеки. Он больше не думал об этом побоище. Слова Ланкастер.

«Я вернусь в участок утром, попозже. Мы сможем взять по чашке кофе и поработать с материалами».

Декера не будет в участке попозже утром. Ему нужно быть в другом месте.

«Я буду на предъявлении обвинения».

Себастьян Леопольд отвердел в мыслях Декера. Тот промотал каждую секунду их разговора. Каждое слово, каждый взгляд, каждое движение. Что-то не складывалось, но Амос не мог определить, что именно, хотя всегда справлялся с такой задачей. Факты-сироты, так он любил их называть. Никто не претендовал на них, поскольку они были ложью.

Однако с Леопольдом так почему-то не вышло. И это вселяло тревогу, но вместе с ней — надежду. Причина для надежды? Само существование Леопольда. Прежде Декеру было не от чего отталкиваться. А сейчас у него появился сундук — в форме человека в камере — с приоткрытой крышкой. И раз уж это случилось, рано или поздно вылезет то, что скрывается внутри.

Декер вышел из библиотеки и направился к выходу из школы.

Снаружи все еще шел дождь. Точнее, сейчас он усилился. Труповозки уже уехали, а вместе с ними рассосалась толпа людей. Исчезли телефонные свечи. Но перед школой лежала целая гора цветов, нарисованных плакатиков и плюшевых мишек. Все уже отсырело и промокло. Но намерение было по-прежнему ясным. И по-прежнему сильным.

Декер прочитал несколько надписей.

«Покойтесь с миром, мистер Крамер».

«Дебби, нам тебя не хватает».