Алан Брэдли - О, я от призраков больна

– Похоже, ты много об этом знаешь.

Даффи слегка распушила перья.

– Я стараюсь всегда быть в курсе, – сказала она. – Кроме того, они сняли несколько эпизодов на натуре у Фостеров, и Флосси вывалила все их грязное белье.

– Я бы не ожидала, что там много грязи, если они только снимали натуру, – заметила я.

– Ты бы удивилась, – мрачно ответила Даффи и продолжила читать.

В полпятого зазвонил дверной звонок. Я сидела на лестнице, наблюдая, как электрики прокладывают черный кабель из вестибюля в отдаленные уголки дома.

Отец велел нам держаться своих комнат и не лезть под руку, и я изо всех сил старалась его слушаться. Поскольку восточная лестница вела в мою спальню и лабораторию, можно было считать, во всяком случае технически, что это часть моих апартаментов, и я определенно не намеревалась вмешиваться в работу команды.

В вестибюле поставили стулья в несколько рядов, как будто планировалось собрание, и я пробралась мимо них к двери, чтобы посмотреть, кто пришел.

Из-за шума и гама, производимого рабочими, Доггер, должно быть, не слышал звонка.

Я открыла дверь, и там, к моему удивлению, посреди снежного вихря стоял викарий, Денвин Ричардсон.

– А, Флавия, – произнес он, стряхивая хлопья снега с тяжелого черного пальто и топая галошами, как лошадь копытами, – рад тебя видеть. Можно войти?

– Разумеется, – сказала я, но, когда отошла от двери, меня охватило нехорошее предчувствие. – У вас нет нехороших новостей об отце?

Хотя викарий один из самых старых и близких друзей отца, он редко наносит визиты в Букшоу, и я знала, что неожиданный приход викария временами может быть зловещим знаком. Возможно, в Лондоне произошел несчастный случай. Может, поезд сошел с рельсов и перевернулся в снегах. Если это так, не уверена, что хочу узнать об этом первая.

– Боже упаси, нет! – ответил викарий. – Твой отец уехал сегодня в Лондон, не так ли? На собрание филателистов или что-то в этом роде?

Еще одно свойство викариев – они знают все на свете.

– Войдете? – спросила я, не зная, что еще сказать.

Входя, викарий, должно быть, увидел, как я изумленно смотрю на его старый уставший «моррис оксфорд», припаркованный во дворе и выглядевший довольно нарядно для своего возраста: слой снега на крыше и капоте делал его похожим на перемороженный свадебный торт.

– Зимние шины и цепи, – доверительно сказал он. – Секрет каждого поистине успешного пастыря. Мне рассказал епископ, но никому не говори. Он узнал это от американских солдат.

Я ухмыльнулась и захлопнула дверь.

– Бог ты мой! – воскликнул он, уставившись на переплетение кабелей и лес из осветительной аппаратуры. – Я не ожидал, что это будет так.

– Вы об этом знали? О съемках, имею в виду.

– О, конечно да. Твой отец упоминал об этом какое-то время назад… просил меня помалкивать, и, конечно, я молчал. Но теперь, когда по Бишоп-Лейси прокатился длинный эскорт и на землях Букшоу разместился караван-сарай, больше это не секрет, не так ли? Должен признаться тебе, Флавия, с тех пор как я услышал, что здесь будет Филлис Уиверн, я строю планы.

Нечасто нас дарит визитом столь августейшая… столь сверкающая… посетительница, и, в конце концов, надо молоть зерно, которое у тебя есть, – не то чтобы Филлис Уиверн могла именоваться зерном хоть в каком-то смысле, боже мой, нет, но…

– Я встречалась с ней сегодня утром, – вызвалась я.

– Правда? Неужели? Синтия будет ревновать, когда услышит. Ну, может, не ревновать, но самую малость позавидует.

– Миссис Ричардсон – поклонница Филлис Уиверн?

– Нет, не думаю. Синтия, правда, кузина Стеллы Феррарс, написавшей роман «Крик ворона», по которому будет сниматься фильм. Троюродная кузина, но тем не менее.

– Синтия? – Я не верила своим ушам.

– Да, трудно поверить, не так ли? Я сам едва верю. Стелла всегда была паршивой овцой в семье, знаешь ли, пока не вышла замуж за лэрда [13]и не обосновалась в вересковых пустошах Шотландии и не начала производить на свет череду халтурных романов, из которых «Крик ворона» – просто самый последний. Синтия надеялась заскочить и дать мисс Уиверн несколько наметок на тему того, как следует играть роль героини.

Я чуть не сказала «п-ф-ф-ф!», но удержалась.

– Так вот почему вы здесь? Повидать мисс Уиверн?

– Ну да, – сказал викарий, – но не по этому поводу. Рождество, как ты уже не раз слышала от меня, – это всегда величайшая возможность не только получать, но и давать, и я надеюсь, что мисс Уиверн ясно видит свой путь, дабы воссоздать для нас парочку сцен из ее величайших триумфов – все во имя благого дела, разумеется. «Кровельный фонд», например, боже ж ты мой…