Дональд Гамильтон - Сеятели смерти. Задание — Токио

— Нет. Биллу нужна медицинская помощь.

— Я готова. Я — дипломированная медсестра.

Даррелл удивленно вскинул голову.

— Отлично. Это весьма кстати.

Капельки дождя стекали по ее лицу. Дарреллу показалось, что даже несмотря на строгий вид, мисс Прюитт выглядит прехорошенькой.

— Плохо дело? — спросила она. — Я имею в виду Хатасиму.

— Очень плохо, — кивнул Даррелл. — И ухудшается с каждой минутой.

Билл Черчилль жил в современном европейского стиля здании, возведенном близ Т-авеню, в районе, в котором прежде располагалась американская оккупационная зона. Пока Даррелл с мисс Прюитт укладывали обессилевшего Черчилля в постель, Синье остался внизу в машине. Из окна небольшой квартиры открывался изумительный вид на неоновое море огней ночного Токио, на переливающуюся разноцветными искорками Гиндзу, на усыпанную мерцающими звездами токийскую телебашню, на скрывающиеся за горизонтом огни крупнейшего в мире города.

Лиз сняла кожаную наплечную сумку и с ловкостью фокусника извлекла на свет божий аптечку, шприц и ампулу демерола. Без тени смущения она помогла Дарреллу раздеть находившегося в полузабытьи Черчилля, длинные ноги которого беспомощно болтались, словно паучьи лапки. Долговязый архитектор бессвязно лопотал себе по£ нос.

— Иоко, — вырвалось у него. — О, нет. Йоко!

— Успокойся, — сказал Даррелл.

— Не могу, Каджун. Она не могла умереть — слышишь? Я все время следил за ними сверху, из рекуна. Глаз не сводил. Это правда— люди и в самом деле умирают за этой колючей проволокой, как лабораторные крысы. Вся деревня обречена. Нет никакой надежды. А Йоко оказалась там в ловушке, вместе с ними.

— Майор Яматоя полагает, что ей удалось сбежать.

— Не знаю. Мы уговорились встретиться у проволочного заграждения. Вчера она чувствовала себя вполне нормально. Она ничего не опасалась. Жаль, что ты с ней не знаком, Сэм. Она — удивительный человек. Честная. Отзывчивая. Добрая. Мы уже договорились, что я останусь жить в Японии. Мы решили, что поженимся. Она не знала, выдержу ли я, но я люблю ее, Каджун. Она… она жива, я знаю. Чувствую. Помоги мне найти ее, Сэм. Спаси ее. Достань противоядие. Хоть что-нибудь. Почему мы ничего не делаем?

Даррелл осторожно уложил Билла в постель. Соломенные волосы Черчилля разметались по лицу; он тихонько заплакал, хныча как ребенок. Мисс Прюитт уже наполнила шприц демеролом и держала его наготове.

— Сейчас это ему необходимо, — сказала она. — Он должен поспать. Полученные тумаки скоро заживут, а вот душевная рана может оставить неизгладимый след.

Черчилль бессильно откинулся на подушки. Глаза его были закрыты.

— Билл крепче, чем вы думаете, — сказал Даррелл.

Мисс Прюитт профессиональным движением всадила иголку и быстро ввела снотворное.

— Ни один из нас не может сравниться с вами, Сэм Даррелл, — произнесла она. — Но вполне возможно, что и вы, прежде чем эта история закончится, узнаете о себе что-то новое.

Даррелл тщательно обыскал всю квартиру Черчилля. Однажды он уже был здесь — пару недель назад, когда приехал в Токио. В узкой гостиной японская мебель смешалась с европейской: чертежная доска с приколотыми эскизами, стол красного дерева, настенные фотографии зданий, разработанных самим Биллом, книжные полки, набитые архитектурными журналами, толстая антикварная книга по японскому искусству, две гравюры современного художника Саито Киеши, три тончайшей работы менуки с рукоятей старинных мечей, два ружья японского производства и небольшой шкафчик, уставленный изящными резными нецке.

На стенах висели свитки с картинами Йоко Камуру. Манера письма была удивительно легкой и воздушной. Йоко предпочитала пастельные тона и тонкие мазки, но линии были не по-женски четкими и уверенными.

На столе красовалась цветная фотография Йоко в картонной рамке. Даррелл знал, что по-японски Йоко значит «солнечный свет» — лицо изображенной на фотографии девушки и впрямь одухотворенно светилось. Черные волосы были традиционно подстрижены, а лучистые миндалевидные глаза источали какой-то особый внутренний свет. На Йоко было расшитое кимоно, и она улыбалась. Зубки ровные и белые, отметил Даррелл. Интересно, на что она смотрела, когда Билл Черчилль снимал ее? Даррелл взял со стола рамку, извлек фотографию и упрятал в карман.

— Вы ее забираете? — спросила подошедшая мисс Прюитт.

— Да, хочу изготовить копии.

— Она очень важна для Билла.