Дональд Гамильтон - Сеятели смерти. Задание — Токио

— Прошу вас, подождите одну минуту.

И вышел.

Даррелл обвел глазами комнату. Несмотря на мерцающие в хибати угли, в воздухе ощущалась сырость. Даррелл посмотрел в окно. Такси по-прежнему стояло

в закоулке. Поднявшись на ноги, Даррелл подошел к стене с развешанным оружием. Интересно, подумал он, установлена ли здесь телекамера? На пустом столе не было ни пылинки. Судя по всему, майор Яматоя был редким гостем в своем кабинете.

— Даррелл-сан? Пойдемте со мной, пожалуйста.

— Я арестован?

— Нет, — улыбнулся Яматоя. — После того, как мои люди увезли вас из вашего… так сказать, магазина, ваше посольство подняло страшный шум. Благодарите мисс Прюитт — она очень ценная сотрудница. Однако прежде чем выпустить, я покажу вам вашего приятеля, Билла Черчилля. Его доставили сюда из хатасимской гостиницы. Он… э-ээ… сопротивлялся нашим сотрудникам. Извинитесь перед ним за меня. Вы заберете его с собой?

— Он болен? — спросил Даррелл. — Или ранен?

— Нет, ему только немного намяли бока. Он пытался удрать. Нам пришлось скрутить его, доставить сюда и допросить. Впрочем, отвечать он отказался наотрез. Сомневаюсь, чтобы он обладал хоть мало-мальски ценными для вас сведениями. Он готов говорить только про исчезнувшую мисс Камуру. Правда, и на ее счет он пребывает в таком же неведении, как и мы.

Яматоя и Даррелл пересекли маленький японский сад и вошли через массивные стальные двери в соседнее здание, в котором размещалась тюрьма. Как и во всех тюрьмах мира, здесь стоял устойчивый запах пота, мочи и рвоты. Запах человеческого горя и унижения.

Билла Черчилля содержали в подвале, в четвертой камере от лестницы со щербатыми каменными ступеньками. Камера ярко освещалась, и Дарреллу сразу бросились в глаза синяки, ссадины, порванная одежда и кровь, запекшаяся в уголке рта Билла. Яматоя-Фтомкнул дверь и пропустил Даррелла в камеру со словами:

— То, что вы видите, — последствия его неразумного поведения. Мало того, что Черчилль-сан оказал сопротивление моим сотрудникам, так он еще норовил прорваться за колючую проволоку.

— Какую проволоку? — нахмурился Даррелл.

— Я имею в виду проволочное заграждение вокруг Хатасимы. Там, как вам наверняка известно, установлен жесточайший карантин.

Даррелл потряс Билла Черчилля за плечо. Долговязый молодой человек открыл глаза. Прищурившись из-за яркого света, он недоуменно заморгал, потом со стоном присел и потряс головой. Прикоснувшись к сгустку крови в углу рта, он посмотрел на майора Яматою, а потом медленно перевел взгляд на Даррелла. Его лицо просветлело.

— Сэм? Каджун!

— Йо, — кивнул Даррелл.

— Значит, я в Токио?

— Да. Я отвезу тебя домой и приведу врача.

— Мне не нужен врач. Послушай, Йоко…

— Потом, Билл. Тебя выпускают под мое поручительство. Ты сможешь идти?

— Я цел и относительно невредим, — сказал Билл и поморщился.

Они дружили с давних пор. Вместе учились в Йельском университете. Билл специализировался в области архитектуры, тогда как Даррелл изучал юриспруденцию. Они вместе ходили на свидания с девушками, посещали концерты бостонского симфонического оркестра, валялись летом на травке, напивались и дебоширили в барах, ссорились и смеялись, £ потом— расстались на целых пятнадцать лет. Черчилль сделался модным архитектором — он спроектировал несколько известнейших офисных зданий и множество жилых домов. Год назад одна крупная японская фирма пригласила его поработать в Иокогаме… По просьбе Эла Чарльза, возглавлявшего токийское отделение секции «К», Черчилль выполнил несколько пустяковых поручений.

— Извини, — пробормотал Билл. — Местные полицейские, похоже, отделали меня по первое число.

— Ты сам напросился, — сказал Даррелл. — Пошли.

Черчилль встал и покачнулся. Он был высоченного роста, худой и жилистый, с голубыми глазами и приятным лицом, словом, обладал располагающей внешностью. Непослушные вихрастые волосы придавали ему мальчишеский вид. Впрочем, сейчас он выглядел жалким и потрясенным.

— Йоко… — снова начал он.

— Позже, — повторил Даррелл.

— Они сказали мне, что Лоусон и Мока мертвы.

— Да, это так и есть.

— О Господи, — прошептал Черчилль.

У выхода из тюрьмы их уже поджидали мисс Прюитт и Синье. Дождь по-прежнему не унимался. У тротуара стоял черный «шевроле», на котором ездил Синье. Даррелл помог плохо державшемуся на ногах Биллу забраться в машину.

— Надеюсь, вы не сердитесь, что я за вами приехала? — спросила мисс Прюитт.