Дональд Гамильтон - Сеятели смерти. Задание — Токио

Люди начали умирать уже несколько часов спустя.

Сержант Сумида отослал медсестру и быстро обшарил одежду умерших туристов — американца и японца из Токио. Трогать их ему не слишком улыбалось, хотя Сумида, как и другие полицейские, был в марлевой маске и резиновых перчатках. Однако чувство долга в сочетании с выпитыми сакэ и пивом одержали верх — он ловко и профессионально вывернул карманы, проверил документы и даже осмотрел все нашивки и этикетки, в поисках каких-то дополнительных подсказок насчет личностей умерших. Закончив с этим неприятным делом, сержант выпрямился и зашагал к выходу. Не пройдя и нескольких шагов, он вдруг резко остановился.

— Сестра! — позвал он.

Медсестра послушно приблизилась, хотя в ее черных глазах светилось негодование по поводу того, что ее снова отрывают от выполнения своих обязанностей. Со всех сторон неслись стоны и хрипы умирающих; люди задыхались, кашляли, хватались за горло, на глазах мучительно багровели и теряли сознание, пораженные смертельным недугом.

Сумида указал на пустовавший тюфяк в углу.

— Сестра, где Камуру-сан?

Медсестра казалась озадаченной.

— Я не знаю.

— Она умерла?

— Нет, сержант, мне показалось, что она идет на поправку.

— От этой болезни никто не выздоравливает. Все заболевшие умерли. Возможно, вы тоже умрете. Йоко Камуру была больна. Она умирала. Где она?

— Она была здесь.

— А сейчас ее нет! — рявкнул Сумида.

— Я не могу это объяснить.

— Может, ее похоронили?

— Похоронная команда приедет к шести часам.

— Вы уверены?

— Да, сержант. Извините, но мне кажется…

Сумида быстро поднял голову.

— Что?

— Вы выглядите больным.

Сержант глухо расхохотался.

— Я чувствую себя как огурчик. Вы что, пытаетесь напугать меня?

— Пожалуйста, покажитесь врачам.

— Ерунда. У меня много работы. Выясните, пожалуйста, что случилось с Камуру-сан.

Он не стал ждать, пока сестра поговорит с врачами. Он кинул взгляд на гвоздь, на котором висела одежда Йоко Камуру, и увидел, что одежда исчезла. А вместе с ней — туфли и сумка. Сержант Сумида был озадачен. Он подошел к опустевшему соломенному тюфяку и тщательно осмотрел его. Прехорошенькая, насколько он помнил, девушка тоже отдыхала в горной гостинице. Суми-де рассказали, что она была известной художницей, прославившейся своими какемоно — свитками с картинами, которые вешают на стенах. Сумида однажды и сам видел ее работы на выставке в Хейсандо. Кроме того, Йоко Камуру занималась резьбой по дереву в традиционном старинном стиле. Сумида вспомнил, как встретил ее пару дней назад, перед тем как на деревушку обрушилась страшная эпидемия. Девушка сидела на берегу, облаченная в юкату, слишком тонкую для прохладной осенней погоды. Рядом с ней, в красочной шелковой фуросике лежали инструменты. Худенькая красивая девушка была полностью поглощена своими мыслями. В одной руке, как вспомнил Сумида, она сжимала деревянную куколку — кокеси.

Интересно, куда подевалась эта куколка, подумал он.

Медсестра вернулась. Ее глаза были озабочены.

— Йоко Камуру была очень больна, — сказала она, разводя руками. — Возможно, что в бреду она каким-то образом выбралась наружу. Вообще-то лично мне показалось, что ей стало лучше…

Сержант Сумида выругался себе под нос и заспешил к выходу. На берег уже спустилась ночь. Ветер стих, но с моря и близлежащих островков наползал туман. Высоко в горах весело и ярко горели огоньки реканов. Неподалеку от Сумиды, возле одной из рыбачьих лодок полыхал костер. Встревоженный Сумида пошел на огонь.

Маленькой художницы там не оказалось.

Минут пятнадцать сержант тщетно обшаривал песчаные дюны. Со стороны деревни донеслись громкие вопли и жалобные причитания. Сумида увидел санитаров, которые несли на носилках очередную жертву гибельного мора. Сумида поспешно подбежал к ним и посмотрел на больного. На носилках хрипел и корчился старый рыбак. Его жена с искаженным горем лицом семенила за носилками, заламывая руки и горестно стеная.

Девушки на берегу не было.

Как она могла исчезнуть из тщательно охраняемой зоны карантина?

Сержант Сумида остановился и закурил сигарету. Потом закашлялся. Стоя перед зданием местной префектуры, он посмотрел на циферблат дорогих часов «сейко». Ждать больше он не имел права. Он снова закашлялся, сердито отбросил сигарету и решительно зашагал к единственной в деревне телефонной будке, располагавшейся напротив полицейского участка. Со звонком в Токио тянуть было нельзя.