Наталья Александрова - Ожерелье богини Кали

Жизнь моего отца была трудной. В отличие от многих соотечественников, побывавших в Индии, он не сумел составить состояния, более того, потратил и то немногое, что осталось ему от его отца, моего деда, так что он даже не смог обеспечить мне достойное приданое, и я так и не вышла замуж.

Прочитав дневник и увидев ожерелье, я спросила отца, отчего он не продал столь ценную вещь, чтобы поправить свои дела.

На это он ответил, что ожерелье – это дар богини, и продавать его нельзя. Его нужно сохранять до тех пор, пока сама богиня не укажет, как следует с ним поступить. Он нарушил волю богини, когда привез ожерелье в Англию, за это она наказала его бедностью и одиночеством, лишила его жены, а меня – матери. И тогда он понял, что не в силах ничего изменить в своей жизни, не стоит и пытаться.

Сначала эти слова показались мне глупыми и неуместными, но после, повзрослев и набравшись ума, я поняла, что отец был прав и ожерелье богини нельзя продавать. Может быть, в заботе о нем и заключался смысл жизни отца, а после его смерти – смысл моей жизни.

Мне так и не удалось найти мужа, не удалось найти и приличную работу на родине, и, в конце концов, пришлось отправиться в далекую Россию, чтобы воспитывать и обучать детей знатного русского вельможи, графа фон Палена.

Господин граф прекрасно относился ко мне, а его дети заменили мне собственных детей, которых у меня никогда не было.

Теперь и моя жизнь подходит к концу. Мне некому передать ожерелье, и я решила спрятать его во дворце моего благодетеля, господина графа. Надеюсь, что когда-нибудь, пусть через много лет, ожерелье найдет своего истинного хозяина.

Или богиня Кали найдет способ вернуть его себе.

Глаза у Жени слипались.

Перевернув последнюю страницу, она уронила черную тетрадь и откинулась на подушку. Перед ней тут же побежали красивые дворцы из белого мрамора и индийские красавицы, удивительно похожие на девушек на шкафчиках розового дерева, затанцевали, извиваясь под ритмичную и медленную восточную музыку. Женя улеглась поудобнее и заснула.

Ей снился тот же сон, что накануне, – джунгли, затихшие в страхе перед чем-то или кем-то, чьи шаги приближались неумолимо и неотвратимо, как сама смерть.

Женя попятилась, прижалась спиной к стволу старого дерева, пытаясь исчезнуть, раствориться, стать невидимой.

Ей было страшно, страшно, как никогда прежде.

Она вслушивалась в приближающиеся шаги, вглядывалась в затихшие джунгли…

И вдруг ветви раздвинулись, и Женя увидела среди листьев свирепое лицо с синей кожей и горящими красными глазами, лицо с торчащим кроваво-красным языком.

Лицо кровожадной и неукротимой богини, Великой Черной Матери – Кали.

Женя закричала от ужаса – и проснулась.

Пробуждение оказалось страшнее самого страшного сна.

На стуле рядом с ее раскладушкой сидел человек.

Худой смуглый мужчина с черными волосами, в которых белела седая прядь, похожая на след от сабельного удара.

Мужчина с лицом, похожим на страшную, уродливую, растрескавшуюся маску, покрытым страшными шрамами и следами ожогов от пожара в том полуразрушенном деревенском доме, из которого Женя чудом спаслась.

Только глаза на этом лице не изменились – янтарно-желтые тигриные глаза, в глубине которых таились отблески далекого огня.

Мужчина держал в руке толстую тетрадь в черном коленкоровом переплете.

Судя по всему, он только что дочитал ее и теперь смотрел на Женю – холодно, но заинтересованно-пристально. Должно быть, так смотрит змея на застывшую на ветке птицу, прежде чем совершить смертельный бросок.

– Проснулась? – проговорил он тихим свистящим голосом, напоминающим змеиное шипение. – Очень хорошо. Теперь скажи – где ключ?

– Ка… какой ключ? – переспросила Женя непослушным со сна и дрожащим от страха голосом.

– Не зли меня. – Мужчина поморщился от боли, видимо, каждое слово, каждое движение причиняли боль его обгорелому лицу. – Не зли меня. Ты знаешь, как это опасно. Все равно все будет по-моему, раньше или позже. Сэкономь мне и себе время, отдай мне ключ.

– Кто вы? – пробормотала Женя едва слышно. – Как вы оказались в моей квартире?

– Кто я? Кое-что ты и так знаешь, точнее, догадываешься, а большего тебе и знать ни к чему. А как я попал в твою квартиру… это было очень легко!

– Я не знаю, кто вы такой! – закричала Женя. – Точнее, только хотела крикнуть, горло перехватило спазмом, и у нее получился едва слышный писк. – Я знаю только, что ты убиваешь людей! – продолжала она спокойнее, потому что вдруг страх пропал. – Жестоко убиваешь совершенно неповинных людей.