Андрей Белозеров - Роскошь нечеловеческого общения

Журковский взял маленькую вилочку, зацепил толстый кусок нежнейшей, серой с розовым буженины и, положив ее на кусок белого хлеба, отправил в рот. Буженина не просто таяла во рту, она была выше всех похвал, и перед глазами Журковского мгновенно всплыли иллюстрации из старой, сталинских еще времен, «Книги о вкусной и здоровой пище».

Тем более что набор закусок — ломтики селедки в янтарном соусе, тихонько потрескивающие, выпускающие жир жареные охотничьи колбаски, сваленные горкой в металлическом судке, тонко порезанный сыр, ломти которого в изнеможении от собственной мягкости перевешивались через край тарелки, вазочка с черной икрой, похожей на кучку крупного бисера, солнечно-желтое масло, покрытое, словно потом, капельками ледяной воды, ровные, толстые хвосты зеленого лука, укроп, огромные листья салата… — набор закусок одним своим видом заставлял забыть о сырой темноте за окнами, о сквозняках и липких перилах подъезда, вообще забыть о неопределенном, не персонифицированном неблагополучии, разлитом в воздухе северного Города, впитавшемся в стены зданий и каким-то неуловимо-серым налетом покрывшем одежду и лица его обитателей.

Прожевав, а точнее, размяв буженину во рту почти без помощи зубов и проглотив ее, Журковский пригубил из своей рюмки.

— Ого, — заметил он, помедлив мгновение, дабы прочувствовать вкус. — Это что же за коньяк?

Божественный напиток, впрочем, как и водка, был подан в хрустальном графинчике без каких бы то ни было опознавательных знаков.

— Французский? — попробовал угадать Анатолий Карлович.

— Зачем? У нас в Армении прекрасный коньяк есть. Мне друзья присылают. Настоящий. Тот, что в застойные годы в Политбюро поставляли. Так-то. Можем ведь, если захотим, не правда ли?

— Да, — кивнул Журковский и снова заметил, что Суханов посмотрел на часы.

— Может быть, к делу перейдем, Андрей Ильич? А то вы, кажется, торопитесь, а я вас задерживаю… Однако за закуску спасибо. Прелесть как вкусно!

— Да, да, конечно, конечно… Вы простите меня, я вам голову морочу… К делу так к делу. У вас, Анатолий Карлович, с английским языком, насколько я знаю, проблем нет?

— Ну как вам сказать? — Журковский пожал плечами. — Смотря что вы от меня хотите? Набокова переводить, скажем, не возьмусь.

— Набокова нам не требуется. Я вам вчера в общих чертах рассказал суть вашей будущей работы. Если, конечно, вас устроят наши условия. Учебные пособия. Компьютерные. Помимо России, мы будем работать на экспорт. Есть у нас заказы, есть интерес с той стороны. Теперь вы, наверное, понимаете, что я имел в виду под вашим уровнем знания английского.

— Писать учебник для иностранцев?

— Ну почти. Писать — вряд ли. Скорее — компилировать из готовых статей. Впрочем, если сами решите что-то написать, я буду это только приветствовать. Я ведь знаком с некоторыми вашими работами.

— Интересно. С какими же?

Суханов сегодняшний настолько отличался от Суханова вчерашнего, что Журковскому вдруг стало необычайно интересно, что он сейчас скажет. Такие разительные перемены в человеческой личности он прежде видел только в театре или кино. Это и была та условность, которая в самом реалистическом произведении не дает прорваться грубому натурализму, делает описание серых и обычно кажущихся унылыми будней захватывающим, динамичным и непредсказуемым.

— Я внимательно прочел две ваши последние книги, — спокойно ответил Суханов. — Ваша точка зрения на события, имевшие место в России девятнадцатого века, кажется мне несколько парадоксальной… Хотя меня, признаться, больше интересует новейшая история. Самая новейшая. Здесь, Анатолий Карлович, такие интриги плетутся, что и не снилось прежде ни историкам, ни романистам. Так-то… Ну ладно, вернемся к нашим баранам. Вы, в принципе, согласны?

— В принципе — да, иначе я бы и не пришел…

— Чудно. Значит, мы действуем так. Завтра утром вам привезут материалы…

Журковский сделал рукой предупредительный жест, но Суханов не дал ему вставить замечание:

— Нет, нет, там очень много, привезут мои ребята. Все равно им компьютер еще тащить, не сами же вы повезете… Вы, кстати, умеете?..

— Умею, умею, — успокоил Суханова Анатолий Карлович. — Не настолько я отстал от жизни. Правда, только на уровне пишущей машинки…

— Нормально. Если будут проблемы, вам оставят номер телефона, позвоните. Приедет мой человек, все объяснит, исправит, если что, поможет… Короче говоря, дома не спеша займетесь ознакомлением с материалами, там же будут образцы формы, в которой нужно будет подавать готовую работу. Да, чуть не забыл. Я говорил в вашем издательстве…