Андрей Белозеров - Роскошь нечеловеческого общения

— В моем?

— Ну в том, где печатались ваши книги. Они мне передали право на электронные версии. Разумеется, необходимо ваше согласие, но я полагаю, вы не будете возражать. Так что получите пока аванс. Договор потом подпишем, секретарь оформит, вам его привезут вместе со всеми бумагами. Вот, получите, Анатолий Карлович. И учтите — это не благотворительность, это за ваши книги.

Суханов поднялся со стула, подошел к столу и, выдвинув ящик, вынул из него тонкую пачку зеленых купюр.

— Держите.

Он положил деньги на стол.

— Спасибо… Я очень вам за это признателен, — сказал Журковский, пересчитывая деньги. — Очень кстати.

— Это всегда кстати. Хотел бы я посмотреть на человека, которому дают деньги, а он говорит — ах, мол, как это некстати!

На столе Суханова зазвонил телефон внутренней связи.

— Извините, — улыбнулся он Журковскому. — Минуту… Да?

Лицо его вдруг окаменело, Суханов побледнел, прикрыл глаза и тихо произнес в трубку:

— Проси.

Журковский привстал. Что-то случилось. Что-то очень неприятное для респектабельного и еще секунду назад очень уверенного в себе бизнесмена Суханова.

— Анатолий Карлович… Вы…

— Мне пора? — прямо спросил Журковский.

Суханов посмотрел на него каким-то странным, оценивающим взглядом. В голове его, насколько понимал Журковский, сейчас шла лихорадочная работа.

— Нет… Знаете… Я попрошу вас о небольшом одолжении.

— Да?

— Вы не могли бы посидеть здесь, в кабинете, пока я беседую. Просто поприсутствовать. А?

— Можно, почему нет? Можно…

— Очень хорошо. Очень…

Суханов заметно повеселел. В этот момент открылась дверь, и в кабинет вошел молодой человек в джинсах, белоснежных кроссовках и опрятном, тонкой шерсти, свитерке.

— Проходите, — сказал Суханов строгим, незнакомым Журковскому тоном. — Чем обязан?

— Меня зовут Михаил… Иванов, — произнес гость.

Журковский отметил, что выправка у Михаила Иванова вполне военная. Он сразу произвел впечатление уверенного в себе, сильного парня, привыкшего больше к физической работе, нежели чем к работе интеллектуальной. Спортсмен не спортсмен, солдат не солдат…

«Комитетчик, что ли?» — подумал Журковский.

— Да. Очень приятно, — сухо ответил хозяин кабинета. — Слушаю вас.

— Дело в том… — Михаил покосился на Анатолия Карловича.

— Говорите, говорите. Это мой заместитель, — неожиданно для Журковского произнес Суханов. — Мы все дела решаем вместе. Тут секретов нет.

— В общем, я пришел к вам только потому, что больше мне идти некуда.

— Не понимаю.

Журковский видел, что Суханов нервничает. И, что было для него совсем уже невероятно, боится.

— Я ваш студент, Андрей Ильич. В прошлом, конечно. Еще когда вы работали в Институте… А теперь…

— Теперь, кажется, я догадываюсь, где вы работаете. Так что? У вас есть ко мне какие-то претензии?

Михаил промолчал. Он посмотрел в окно, потом снова на Журковского пристальным, быстрым взглядом, словно объективом фотоаппарата, схватил Анатолия Карловича.

«Ну конечно, комитетчик, — утвердился в своих предположениях Журковский. Вот еще не хватало… Пришел, понимаешь, на работу устраиваться. И на тебе — в первый же день… От этой шайки не отвяжешься. Только попади к ним «на карандаш»… Знаем ихние штучки».

— Не в этом дело, — ответил Михаил. — Знаете, я недавно пересмотрел «Собачье сердце». Там профессор Преображенский говорит: «Я московский студент…»

— И что же? — спросил Суханов.

— Да я ведь тоже студент. Пусть не московский. Но ваши лекции слушал. И Греча.

Журковский почувствовал, что его мышцы напряглись, словно перед ним возникла какая-то мгновенная угроза, требующая немедленного противодействия, причем противодействия физического. Как будто хулиган в подворотне вышел из темноты и приближается, собираясь напасть, оскорбить, ограбить — организм выбрасывает в кровь адреналин, готовится к атаке.

— Я пришел вас предупредить. Не вас, точнее, а Греча. Через вас. К нему я не могу пойти. Есть на то причины. А сюда — могу. Вот и пришел.

— Я, простите, вас не понимаю. — Суханов нахмурился. — Что это значит предупредить? Что вы имеете в виду?

— Вы можете мне не верить. Только я вам правду скажу. У Греча готовится обыск. И найдут у него оружие. Незарегистрированное. Понимаете, что это значит?

— Да… Дела… — пробормотал Суханов.

Иванов невесело усмехнулся:

— Не верите?

Суханов молча пожал плечами.

— Еще могу вам сказать, что если вы расскажете кому-то, кроме Греча… Он быстро посмотрел на Журковского. — Кому-то, кроме Греча, о нашем разговоре, то неприятности, которые со мной случатся, будут достаточно серьезными. Я даже не знаю, насколько серьезными.