Фридрих Незнанский - Петербургское дело

— Должны быть. Он пишет книги, рецензии. А почему вы меня об этом спрашиваете? Спросите его самого!

— Спросим, когда понадобится. Как вы думаете, Андрей, за что убили Таю?

На бледном лбу Андрея проступила морщина, глаза сухо заблестели.

— Если бы я только знал, — тихо и горестно проговорил он.

— Я объясню, почему спрашиваю. Вы ведь наверняка знаете о той демонстрации, которую провели иностранные студенты. Знаете и о лозунгах, которыми они размахивали. Так вот, могу со всей ответственностью сказать вам, что у нас нет оснований считать, будто бы Таю убили из-за ее национальности. Очень важно сейчас, чтобы частное мнение иностранных студентов не превратилось в массовую истерию, которая может захлестнуть весь город. Вы понимаете, о чем я говорю?

— Не совсем. Я-то тут при чем?

— При том, что с вами многие сейчас захотят поговорить. Ну, знаете… эти мнимые «правозащитники», которым вечно кажется, что милиция сидит сложа руки.

— А разве это не так?

Кононов сдвинул брови и покачал головой:

— Не так.

— Тогда почему убийцы Таи все еще ходят по свету? Или вы ждете, пока они вырежут всех «черных» и «цветных»? Вам тогда легче будет дышать, правда?

Во взгляде следователя не осталось ни тени мягкости или душевности. Теперь эти глаза пылали ледяным огнем. Должно быть, такой же мертвый огонь мерцал в глазах Медузы горгоны, от взгляда которой каменели, едва на нее взглянув, люди и звери. Посеревшие губы Кононова приоткрылись, и Андрей услышал тихое и жестокое:

— Вон отсюда!

Рука следователя скользнула к авторучке. Он машинально подписал пропуск и толкнул его по столу Черкасову.

Когда Андрей взялся за ручку двери, Кононов его окликнул:

— Подожди!

Андрей обернулся. В руках у следователя была сигарета. Он прикурил от газовой зажигалки, помахал перед лицом рукой, отгоняя дым, и сказал:

— Я не хочу, чтобы мы расстались врагами. Ты погорячился, и я это понимаю. Молодым людям свойственна горячность. Подойди-ка сюда.

Андрей молча вернулся к столу.

— Сынок, — мягко заговорил следователь, — ты не должен на меня обижаться. По роду службы я обязан задавать прямые и нелицеприятные вопросы. Только так можно докопаться до истины, ты согласен?

Черкасов неопределенно хмыкнул.

— Трудно найти преступников, если никто не видел их лиц, — продолжил Кононов. — Важна любая мелочь, понимаешь? Никогда не знаешь заранее, какая ниточка приведет к убийцам.

— Может, стоит для начала поискать свидетелей? — предложил Андрей.

По лицу следователя пробежала тень, но на этот раз он сдержался.

— Мы этим занимаемся, — сухо сказал он.

— И что, есть какие-нибудь результаты?

— Честно?

— Честно.

— Нет. Но мы ищем.

— И долго еще будете искать?

— Сколько понадобится, столько и будем. — Внезапно на лице следователя возникла страшная усталость. Он вздохнул: — Пойми, сынок, мы не боги. И не все преступления удается раскрыть.

— А это?

Кононов дернул бровью:

— Слишком мало зацепок. — Он стряхнул с сигареты пепел и вновь посмотрел на Андрея. — Я говорил по телефону с твоей матерью. Между нами говоря, она считает, что у тебя от горя слегка поехала крыша. Думаю, тут она сгущает, но все же… Не хочу тебя огорчать, парень, но… Я бы на твоем месте особо не надеялся. Повторяю, убийцы не оставили никаких следов. И мой тебе совет: забудь эту неприятную историю, найди себе нормальную девушку… А что касается Таи — вспоминай о ней иногда. Но не более того.

— Все? — спросил Андрей.

— Все.

— Можно идти?

— Иди.

Андрей повернулся и, не прощаясь, вышел из кабинета. Следователь посмотрел на дверь, почесал пальцем лоб и- задумчиво проговорил:

— Борзый парень. Не наделал бы дел.

— Андрюш, иди ужинать!

— Ма, я не хочу.

— Иди есть, говорю!

— Да я уже поел. После универа зашел в кафешку с ребятами.

— Не обманываешь?

— Нет.

— Ну ладно. Захочешь есть — котлеты на подоконнике. Перед тем как лечь спать, убери их, пожалуйста, в холодильник.

— Ладно, ма.

— Только дождись, пока кастрюлька остынет.

— Сделаю.

Андрей вновь склонился к дневнику, взъерошил ладонью волосы, покусал ручку и начал писать:

«Я не знаю, что со мной происходит. В голове так много мыслей, что мне кажется, будто мой череп вот-вот взорвется. Для этого я и решил вести эти записи — чтобы разобраться в себе. Сегодня я был у следователя. Редкостный подонок. Посоветовал мне найти себе «нормальную девушку». Интересно, он вообще что-нибудь соображал, когда говорил это? Если ничего, то он болван. Если же да, то… Если все следователи такие, то надеяться мне не на что. Убийц Таи они никогда не найдут. Это точно. Так что же делать?»