Фридрих Незнанский - Рекламная любовь

В уютном отдельном кабинете ресторана «Узбекистан» сидели двое мужчин: Александр Борисович Турецкий и его давний друг и соратник Вячеслав Иванович Грязнов. Успешные люди, как принято сейчас говорить. Лет за двадцать оба сделали прекрасную карьеру. Саша Турецкий, начав со стажера городской прокуратуры, дорос до старшего помощника генерального прокурора, а Слава Грязнов прошел путь от простого опера до руководителя столичного МУРа, а ныне он начальник Управления собственной безопасности МВД. Они любили вспоминать прежние времена и с высоты нынешнего своего возраста и положения подсмеивались над собой тогдашними, когда были мальчишками, щенками… Правда, как говорится в известной шутке, щенками породистыми, что, собственно, и определило нынешний статус обоих.

С тех давних пор переплелись их пути-дорожки так тесно, что более двух десятилетий идут они по жизни рядом. Многое было в их жизни, в том числе и риск, отвага, горечь поражения, «ранние наши потери и поздние наши утраты»…

И если уж продолжить цитировать поэта, сказавшего, что «время — бесстрастный художник, словно по белым страницам, что-то все пишет и пишет по человеческим лицам», то лица друзей за минувшие годы стали значительнее… Пожалуй, чуть строже. И морщины появились, и седина изрядно посеребрила бороду. Но и бес, конечно, присутствовал в положенном ему месте (особенно касаемо Александра Борисовича Турецкого), и глаза часто вспыхивали веселым блеском, убеждая пытливый взор в том, что в душе оба остались отчасти прежними мальчишками, способными радоваться жизни даже в тяжелые минуты.

Собственно, одна из таких минут и собрала их в ресторане «Узбекистан». Турецкий по служебным делам отсутствовал в столице две недели. За полмесяца в таком большом городе, как Москва, много чего может произойти. Вот Грязнов и делился с другом впечатлениями последних двух недель. То есть он собирался ими поделиться. Но вначале, под первую-вторую рюмку, шел обычный разговор.

— Как твои девочки? Где Ирина, Ниночка?

— Отдыхают, как и положено летом девушкам из хорошей семьи, — улыбался Александр, радуясь другу.

— И где нынче отдыхают?

— Отправил в Черногорию.

— Модный курорт, — оценил Грязнов.

— Главное — погода там хорошая. А мы здесь скоро жабрами обрастем, ей-богу. Сколько же может воды вылиться на наши бедные головы в единицу времени?

— А какова единица времени? — поинтересовался Грязнов, наполняя рюмки.

— Ну, скажем, лето две тысячи четвертого.

— Трудно измерить. Лето еще не кончилось.

— Мне кажется, оно и не начиналось.

— Это все, Санечка, глобальное потепление.

— Где же оно, потепление?

— В Сибири, Санечка. Россия, она ведь живет в провинции. Через пару лет сможешь отправлять семейство на отдых куда-нибудь в Пермь или Семипалатинск.

— Не думаю, что Семипалатинск будет мне по карману даже через пару лет, — усмехнулся Турецкий.

Взятки нужно брать, Санечка, взятки. Все берут, а ты не берешь. Красиво ли это?

Кто это — все? Ты, что ли?

Я, дурак старый, не беру. Мы с тобой одной крови. Но… Да что там! Не слышал, что ли, о последнем чепэ? К вам, в Генпрокуратуру, жалоба пришла.

— Так меня ж две недели не было, — напомнил Александр.

Ну да, ты у нас теперь в свите генерального. Официальные мероприятия, пресс-конференции, то да ее… — ревниво произнес Грязнов.

— Это региональные совещания во всех федеральных округах «то да се»? Переезды, перелеты, бессонные ночи? Чечня, что ли, «то да се»? Господь с тобою. Опять парней наших положили. Зампреда убили… Мы гам три дня сидели.

Извини, Саня, — спохватился Вячеслав. — Это и своими мыслями занят, своими проблемами.

Так облегчи душу, я ж вижу, что тебе невтерпеж, — рассмеялся Турецкий. Моторный, нетерпеливый Грязнов тут же начал с места в карьер:

Нет, Сань, каково? Идет мой Колобов по коридору «Беринга», заходит в кабинет начальства и видит гражданина Сидихина, которого три года назад сам задерживал и который вот уже два года должен валить лес в колонии поселка Демино, что в Ленобласти.

— «Беринг» — это что? Сидихин — это кто? — пытался сообразить Турецкий. — Ты, Слава, не тарахти, ты давай по порядку.

— «Беринг» — крупный строительный концерн, — набрав воздуха, замедлил «пулеметную очередь» Грязнов. — Старший оперуполномоченный МУРа Колобов…

— Колобова твоего я знаю, — перебил Турецкий. — Он теперь уж и не твой. Он, насколько я помню, все так же в МУРе трудится, да? А кто такой Сидихин?