Николь Нойбауэр - Подвал. В плену

«Беги, – говорил он ей взглядом. – Забирай детей и беги».

Спустя минуту она положила свою руку на его ладонь. И в этот раз он сжал ее крепко-крепко.

– Дай сюда свою куртку, – сказала она. – Раз уж я достала швейный наборчик… Мы это уладим.

Он снял куртку, из которой вылезла подкладка, и бросил на стол. Йонна разложила ее перед собой и осторожно разгладила разрыв.

– В следующий раз с таким сразу иди ко мне, – произнесла она, не сводя глаз с куртки. – И не переживай. Мы все уладим.

Сквозь кухонное окно проникли лучи автомобильных фар, мотор взвыл и умолк.

Лили вернулась. Ханнес вскочил и рванул на себя входную дверь.

Лили стояла в снегу, одетая не по погоде. Она вздохнула, собираясь что-то сказать, но он приложил палец к губам и взял ее за руку. Ханнес помнил это прикосновение. Он держал ее крошечную ручку, когда Лили хотела выпрыгнуть из кроватки. «Оп-ля!» – сказал он, и она прыгнула, полностью ему доверяя и не опасаясь, что он ее не поймает.

Он поставил ее чемодан, схватил ее за руку и потащил за собой в дом, потом вверх по лестнице в свой кабинет.

Это больше не его кабинет.

– Папа, мне так…

– Тише.

Он включил свет.

Лили затаила дыхание.

– Это для меня?

Она подошла ближе к своему подарку и нажала на кнопку. Гирлянда из нескольких десятков лампочек осветила ее лицо.

– Туалетный столик! С ума сойти!

– Чтобы ты утром могла приводить себя в порядок и не занимать ванную… – Его голос сорвался.

Он обнял Лили за плечи, ее волосы щекотали ему лицо.

– Добро пожаловать домой.

Вехтер закрыл за собой дверь и ногой отодвинул газеты и рекламные проспекты в сторону. Здесь, внутри, было так же холодно, как и снаружи. Он положил свою шаурму на кухонный стол и прошел в комнату, не снимая пальто, чтобы включить отопление, – настоящий слалом, который длился добрых полчаса. Свет в жилой комнате был мутным и холодным. Не стоило ему покупать энергосберегающие лампочки. Им нужна целая вечность, чтобы разгореться, к тому же они нагоняли на Вехтера глубокую тоску, если он сидел под ними слишком долго. Это было как-то связано с длиной волны, гормонами, энзимами и рефлексами, которые обычному человеку кажутся душой. Он должен купить другие лампочки. Просто должен, и все тут.

Он сел на диван в сухих брюках и теплых носках, распаковал шаурму и принялся щелкать пультом.

Новости уже закончились, теперь показывали детективные сериалы. Кто такое добровольно смотрит: смерть и сплошные беды? Он-то, по крайней мере, хоть деньги этим зарабатывает.

Совсем недавно он отвез Джудит Герольд в Штадельхаймскую тюрьму. Она молчала и, наверное, будет молчать до конца процесса. Она сказала, что они вместе с адвокатом выработают линию защиты, и он оставил ее в покое. Она исчезла за колючей проволокой, а Роза Беннингхофф и художник Паульссен, несмотря на это, уже не воскреснут.

Вехтер остановился на футбольном матче, который показывали в записи, он не хотел оставаться наедине с шаурмой и энергосберегающими лампами. Сначала он видел только белые полосы, подумал было, что это помехи. Вехтер еще немного подождал и вскоре выяснил, что смотрит отборочный матч между киевским «Динамо» и «Локомотивом» из Загреба. Свисток к началу игры откладывался из-за снегопада, поле было абсолютно пустым, если не считать снегоуборочной машины, которая упрямо прокладывала себе путь. На трибунах слышался гомон зрителей, а снег все падал на Киев, все больше и больше беспощадного снега. На табло горели нули. Дело не двигалось с мертвой точки ни вперед, ни назад.

Совсем недавно Оливер Баптист сидел на другом диване и пил ромашковый чай. Теперь он скучал по Оливеру. Здесь целых три дивана, и только Вехтер сидит на них. Когда-нибудь он пригласит сюда Ханнеса с его семейкой. Только нужно заранее немного прибраться. Нужно, и все тут.

Хотя отопление было включено на полную катушку, в трубах булькало и клокотало, теплее не становилось. Холодный сквозняк тянулся через комнату и по его ногам, Вехтер знал его слишком хорошо. От этого сквозняка не избавиться, включив отопление. Он никогда не прогреет квартиру, если не протопит третью комнату. Ледяное сердце его жилища.

Фыркнув, он положил шаурму на столик и вышел в коридор. Дверь в третью комнату словно с нетерпением ждала его. Совершенно обычная дверь с тонким слоем пыли на ручке. Вехтер взялся за нее, металл холодил руку. Он знал, что ждет его за этой дверью. Колыбель, повивальный столик, мобиль и обои с плюшевыми мишками. Все – мертвые вещи. Они больше не могут его напугать. Джудит Герольд победили собственные вещи. Вехтер никогда не допустит, чтобы вещи сохранили над ним свою власть.