Ларс Кеплер - Соглядатай

Боль была, как стая черных птиц, хищных, крупных чаек – они опустились на его тело и заполонили землю, на которой он лежал. Птицы встрепенулись и исчезли, словно их сдуло ветром, когда Люми присела рядом и взяла его за руку.

– Руки у меня еще целы, – ответил Йона, когда они проходили мимо дивана и кресел.

– Уже неплохо.

Марго придержала дверь лифта, подождала, пока бывший комиссар поспевал за ней.

– Не знаю, что ты хочешь разглядеть в этой записи, – сказала она.

– Я тоже не знаю, – ответил он, входя следом за ней.

– Во всяком случае, ты излучаешь какую-то особенную силу, – улыбнулась она. – И мне это почти нравится.

Когда они вышли из лифта, в коридоре уже толпился народ. Все вышли из своих кабинетов, расступились, пропуская Йону.

Йона молчал, не отвечая на обращенные к нему взгляды и улыбки. Он знал, что выглядит жутко. Борода отросла, волосы запущены, он хромал, опираясь на палку, не хватало сил распрямить спину.

Казалось, никто толком не знал, как отнестись к его возвращению. Коллеги рады были его видеть, но, похоже, их охватило смущение.

Кто-то держал в руках стопку бумаг, кто-то – стаканчик кофе. Этих людей Йона годами встречал каждый день. Он прошел мимо Бенни Рубина, невозмутимо поедавшего банан.

– Я уйду, как только посмотрю запись, – пообещал Йона Марго, когда они подошли к двери его бывшего кабинета.

– Мы переехали в двадцать второй. – Марго указала дальше по коридору.

Йона постоял несколько секунд, пытаясь отдышаться, – болела поврежденная нога, и он крепко уперся палкой в пол, чтобы дать телу передышку.

– На какой помойке ты его откопала? – с ухмылкой спросил Петтер Неслунд.

– Идиот, – бросила Марго.

Навстречу Йоне шел начальник управления, Карлос Элиассон. Очки для чтения, висевшие на шее на шнурке, покачивались.

– Йона, – тепло приветствовал Карлос.

– Да, – ответил тот.

Оба пожали друг другу руки, и в коридоре раздались аплодисменты.

– Я ушам своим не поверил, когда сказали, что ты в управлении. – Карлос не мог сдержать улыбки. – И вот… я почти не верю, что ты, правда, здесь.

– Я только взгляну кое на что. – Йона хотел пойти дальше.

– Заходи ко мне потом. Поговорим о будущем.

– А что толку о нем говорить? – ответил Йона и двинулся дальше.

Служба в уголовной полиции, казалось, была у него в другой жизни, еще до детства. Ни к чему возвращаться, подумал бывший комиссар.

Он не оказался бы здесь, если бы не рука первой жертвы, ковшиком лежавшая у бедра.

Из-за нее в сознании Йоны слабо затеплилась догадка.

Эти тонкие пальцы так похожи на пальчики Люми. В его душе проснулась былая внимательность, толкнувшая его рассмотреть труп ближе.

– Ты нужен нам здесь, – прошептала Магдалена Ронандер, пожимая ему руку.

Хотя Йона уже отошел от дел, у него возникло ощущение, что между убийствами существует связь, и ему хотелось проверить, так ли это. Вполне может быть, он сумеет помочь Марго сделать первые шаги через заросли, пока она не заметит торную дорогу.

Йона покачнулся, когда боль стрельнула в ногу, оперся плечом о стену, услышал, как кожаная куртка проскребла по шероховатому покрытию.

– Я передала по внутренней сети, что ты придешь, – сказала Марго, когда они остановились перед дверью с номером 822.

Анья Ларссон, помощница Йоны все эти годы, стояла на пороге своего кабинета. Она раскраснелась, подбородок дрожал, на глаза навернулись слезы. Йона остановился перед ней.

– Мне тебя не хватало, – сказал он.

– Правда?

Йона кивнул и взглянул ей в лицо. Светло-серые глаза тускло блестели, словно его лихорадило.

– Все говорили, что ты погиб, что ты… Но я просто не могла поверить… я не хотела, я… я всегда думала, что ты слишком упрям, чтобы умереть. – Анья улыбнулась сквозь слезы.

– Просто мое время еще не пришло, – ответил он.

Коридор начинал пустеть, люди возвращались по кабинетам – они уже вдоволь насмотрелись на поверженного героя.

– На что ты стал похож?! – Анья вытерла щеки рукавом.

– Знаю, – просто признал Йона.

– Тебе пора идти, Йона. Тебя ждут. – Анья погладила его по щеке.

Войдя в следовательский кабинет, Йона закрыл за собой дверь. На длинной стене висела большая карта Стокгольма с отмеченными на ней местами обнаружения трупов. Возле карты – фотографии мест преступлений, следов, тел и пятен крови. Крупный снимок головки фарфоровой косули, с красной глазированной шерсткой и ониксово-черными глазами. Йона взглянул на копии страниц перекидного ежедневника Марии Карлссон. В день, когда ее убили, она записала: «Курсы в 19.00, растровая бумага, перо, тушь», а строчкой ниже нацарапала букву «h».