Александр Черенов - НЕСОСТОЯВШИЙСЯ ГОРБИ. КНИГА ПЕРВАЯ

– Значит, Вы по-прежнему делаете ставку на противостояние?

– Нет, – недипломатично не отвёл взгляда Романов. – Не на противостояние: на защиту собственных интересов.

– А как же общечеловеческие ценности?

Запоздало прикусив язык, Хартман поморщился от досады. Он и сам понимал, что сделал откровенно слабый ход – да слово уже отработало «неуловимым»… даже не Джо: «воробьём». И, если посол рассчитывал на то, что хозяин Смольного окажется джентльменом и в очередной раз «отпустит» ему очередной ляп, то он слишком хорошо – или слишком плохо – думал о своём визави.

– Вот, только не надо! – усмехнулся Романов, и не подумав «снисходить». – Не надо про «общечеловеческие ценности»! Видели мы, как вы и ваши клиенты «защищаете» их в Гренаде, Никарагуа, Сальвадоре! Этот перечень можно продолжать ещё очень долго: ведь почти каждую страну мира США объявляют «зоной своих жизненных интересов». И везде мишурой «общечеловеческих ценностей» прикрывается защита собственных интересов США.

– Но…

– Нет, мы не против интересов США!

Разом пресекая и успокаивая, Романов выставил ладони «наружу лицом».

– Мы лишь против интересов США вопреки интересам СССР. Согласитесь, что это – справедливо. Как минимум – разумно.

Некоторое время Хартман сидел молча, словно перерабатывая в себе урожай полученных впечатлений. Наконец, он с превеликим трудом вывесил на лицо маску неунывающего джентльмена.

– Благодарю Вас, мистер Романов, за Ваши чёткие ответы. Они многое прояснили. Во всяком случае, на многое открыли мне глаза.

«Не я ли – это самое „многое“, на которое „открылись“ твои глаза?!» – прямым текстом «отсемафорил» уже своими глазами Романов. Для того чтобы расшифровать ответ Хартмана, не требовался и дешифровщик: «Вы самые-с и есть-с!».

Уже поворачиваясь спиной к Романову, Хартман не смог удержать на лице маску добродушия – и она свалилась за ненадобностью. Лицо, оказавшееся под ней, было чёрно-белым. Его владельцу даже расхотелось любоваться шедеврами, как Эрмитажа, так и меню «Астории». И всё – потому, что ему было, что докладывать в Госдепартамент. Вряд ли это «что» могло обрадовать вашингтонское начальство – но он свою работу сделал: взял пищу для размышлений – и передал по инстанции. «Приятного аппетита, джентльмены»! Или, как однажды сказал мужиковатый Никита Хрущёв: «Бачилы очи, що купувалы – йишьтэ, хоть повылазьтэ!».

Не сомневался в характере донесения в Госдеп и Романов. Не сомневался так же, как и в характере визита: «разведка боем». Хартман уходил недовольный – и господа в Вашингтоне обязательно сделают выводы… в отношении товарища Романова. Вывод в формате очередной поправки… на другого товарища. Но пока – чёрт с ними: его голове есть, от чего болеть, и помимо американцев…

Двадцать второго ноября тысяча девятьсот восемьдесят второго года Григорий Васильевич Романов был избран секретарём ЦК. «Избран» по принципу «царь решил – а бояре приговорили». Правда, Андропов снизошёл к убедительным доводам Григория Васильевича – и дал тому… нет, не шанс: время. И не на прощание с товарищами: на то, чтобы ввести «наследника» Льва Зайкова в курс дела. Некоторое время пришлось совмещать – ну, а с января восемьдесят третьего Романов окончательно перебрался в Москву.

Как Генсек и обещал, он сберёг место Романова – для того, чтобы Романов не берёг себя на этом месте. Да и в кураторах оборонной промышленности не очень побережёшь себя, даже не будучи Романовым.

«Сберечься» не сумел бы никто, даже постаравшись. Но сейчас этому «никому» не пришлось бы стараться даже гипотетически: на должность Григорий Васильевич шёл на безальтернативной основе. Андропов понимал, что выбирать ему не из кого: вариант был не только лучший, но и единственный. Правоверный антисталинист – и такой же правоверный сторонник «административно-командного социализма» – Андропов горой стоял за военно-промышленный комплекс.

И не только потому, что за военно-промышленным комплексом стояла «гора» «в лице» маршала Устинова – сторонника не только Юрия Владимировича, но и политики дружбы с позиции силы. И сам Юрий Владимирович тоже дружил не только с Дмитрием Фёдоровичем, но и с советским ракетно-ядерным щитом. Именно поэтому Романов и «пошёл на ВПК»: представлять интересы партии и государства в этом «межведомственном ведомстве» лучше него не мог никто.

Без лишней – неуместной – скромности Григорий Васильевич понимал собственную безальтернативность. Не понимал он другого: зачем Генсек помещает «в одну берлогу» даже не двух, а нескольких «медведей»? Ведь одновременно с усилением его позиций Андропов усиливал и позиции Горбачёва. Да и усиливал ли он его, Романова, позиции? Переход в Москву – это не обязательно служебный рост. Сколько уже прошло перед его глазами тех, чьё выдвижение было своеобразной формой «задвижения»! Метод – сколь прост, столь и эффективен: сначала под прикрытием выдвижения человека отрывают «от корней» – а потом берут его голыми руками. И его – и у него! Потому что забирают всё: не только настоящее и будущее, но нередко и прошлое!