Александр Черенов - НЕСОСТОЯВШИЙСЯ ГОРБИ. КНИГА ПЕРВАЯ

– Это всё – пропаганда!

Скривив лицо, Хартман пренебрежительно махнул рукой. Лёгкая ирония скользнула по щеке Романова.

– Хорошо: что в Вашем понимании не пропаганда?

– Конкретные дела!

– А разве мы не предъявили их? – не слишком поработал над своим лицом Романов: и так сойдёт. – Разве мы не ратифицировали Договор СНВ-2?

Хартман поморщился.

– Что Вы всё время поминаете этот разговор?! Неужели нет более важных вещей?!

– Более важных, чем сокращение запасов ядерного оружия?!

Романов и на этот раз не стал картинно изумляться: всего лишь добавил иронии в голос и на лицо. И это оказалось не менее, а то и более действенным: понимая, что допустил недопустимый «прокол», Хартман смутился – и едва ли не покраснел.

– Ну, хорошо, хорошо: я не так выразился… Конечно, это – важный документ, но, как оказалось, он не в полной мере учитывает интересы Соединённых Штатов.

– «Как оказалось»?! – теперь уже не поскупился на иронию Романов. – По истечении пяти лет переговоров?!

Хартман попытался замаскироваться «многофункциональным» багрянцем, но в итоге лишь комбинированно покраснел-побледнел. Он не ожидал от себя таких ляпов. Ещё меньше он ожидал от Романова готовности, а, главное, умения творчески поработать с его ляпами.

– Этот документ предоставляет больше преимуществ Советскому Союзу!

Выдавая домашнюю, не слишком новую и не слишком оригинальную заготовку, Хартман старался не смотреть в глаза хозяина Смольного. А, вот, Романов «комплекса чужих глаз» явно не испытывал. Это обстоятельство привносило в разговор и состояние Хартмана дополнительную порцию дискомфорта.

– И поэтому президент Картер подписал его без оговорок?

Хартман закашлялся: ему неожиданно вспомнился Никсон с его рассказами о том, что в переговорах с Брежневым он чувствовал себя, как на допросе в КГБ. Тогда Хартман посчитал это преувеличением – и не формата «у страха глаза велики», а всего лишь попыткой за счёт русского лидера и самому «стать выше ростом». Но сейчас он понял, что слова отставного президента – вовсе не иллюстрация установки «ради красного словца не пожалею и отца!». «Этот» Романов обходился с ним так же, как и «тот» Брежнев – с Никсоном!

В политике – и не только – бытует такое выражение: «прочно завладеть инициативой». Закон логики требует признания прав и за его антитезой: «прочно утратить инициативу». Но и без «увязки» с требованиями логики Хартман чувствовал, что именно это и произошло с ним: он прочно утратил инициативу. Сейчас ему требовался срочный тайм-аут. Хотя материал для некоторых выводов уже имелся. Вернее, материал для доклада «наверх»: делать выводы – прерогатива Белого дома. И выводы не столько в отношении планов русских – они известны: выводы в отношении этого загадочного Романова. К сожалению, с каждой минутой общения «загадочный Романов» всё меньше оставался загадочным. Перед Хартманом сидел откровенно «просоветский» – если так можно сказать о советском коммунисте – безнадёжно «красный» руководитель. Для завершения портрета оставалось сделать лишь несколько штрихов.

– Значит, Вы считаете противоречия между нашими странами неразрешимыми?

– Ну, почему? – добродушно не улыбнулся Романов. – Только движение навстречу должно быть обоюдным и «с одинаковой скоростью». «Поспешать в одиночестве» мы не будем. «Пэйсмэйкер» – так, кажется, по-английски называется лидер в забеге?

– Да, мистер Романов.

– Так, вот: «пэйсмэйкера» на дорожке разоружений из нас сделать не удастся. Давайте «бежать» либо встречным курсом, либо локоть к локтю!

Хартман нервически дёрнул щекой, и еле слышно хрустнул челюстями: достал его уже этот очередной «Mister No»!

– Но ведь Вы, мистер Романов, не можете не понимать, что гонка вооружений разорительна для советской экономики?!

– «Не могу не» и понимаю, – не изменился в лице Романов. – Разумеется, достижение паритета в ядерных вооружениях – нелёгкое бремя. Даже – тяжёлое. Но таковое оно не только для нас. Соединённые Штаты тоже несут крест – и тоже тяжёлый. Если вы рассчитываете измотать нас гонкой вооружений – таки, нет, как говорят у нас в Одессе!

– ??? – почти обрадовался Хартман: неужели лёд тронулся – и этот русский, наконец-то, понял, что ему лучше выбираться «на американский берег»?!

– Мы не станем добиваться абсолютной симметрии. У нас есть возможность асимметричного ответа – менее затратного, но не менее эффективного.

Успев предварительно упасть духом от несбывшихся надежд, Хартман тут же насторожился, но русский, как опытный дипломат, едва приоткрыв завесу, немедленно опустил её. Правда, заключительные штрихи для завершения портрета были сделаны. Посол уже не сомневался в том, что в лице Романова он встретил совсем не то лицо, над которым готовы были поработать Соединённые Штаты.