Лариса Соболева - Петля Афродиты

Ох, как трудно выносить кому-то приговор, особенно когда знаешь людей с рождения, знаешь все их слабости и сильные стороны.

– Костя слаб, – наконец созрел Богдан Петрович. – Эдакий классический сибарит, обожает комфорт во всем и себя в комфорте. Такие люди обходят стороной опасные повороты.

– Однако за малым он не изнасиловал Инну.

– Ай, бросьте. Вы знаете лучше меня: если бы она подала иск, он бы доказал, что Инна пригласила его сама. Показал бы сообщение, и все, в 22.00 приглашают не на ужин, к тому же заранее, а не спонтанно. Суд расценил бы ее поведение как виктимное, Инна осталась бы еще и виноватой.

– Болотова считает, что Марьяна…

– Не хочу даже обсуждать эту версию, она дурацкая, тупая, – перебил Богдан Петрович с категоричностью человека, не терпящего чужого мнения. – Хотя бы потому, что показания всех троих укладываются в один стройный рассказ. И потом, Ярослав, я верю Марьяне. С пеленок знаю эту девочку.

Ну вот, варианты перебрали, а остались на нуле.

– Значит, там еще кто-то был, – заявил Чекин.

– И он пришел до Константина, – подхватил Богдан Петрович. – В эту версию укладываются и показания всех троих Болотовых.

– В таком случае… Не люблю сравнений, но все известные нам фигуранты напоминают пешек, которыми преступник манипулировал как хотел и, думаю, вволю повеселился.

– Кто же тогда этот загадочный преступник? – вырвалось у Богдана Петровича. В следующую секунду он опомнился и перефразировал вопрос: – Вы, Ярослав, подозреваете кого-нибудь?

– Пока нет, но вычислить можно, и это, по идее, довольно просто. Надо подумать, кому выгоден коллапс семейства. И тогда ответ придет сам собой.

Вроде обговорили все положения, а не расходились. Не расходились, так как обоим нужен ответ здесь и сейчас, или хотя бы манок, чтоб развить версию.

– А брат убитой девушки Прохор? – подбросил идею Чекин. – У него есть мотив.

– Наследство? – скептически фыркнул Богдан Петрович. – Ну, знаете ли, так и меня можно записать в подозреваемые. Но есть один нюанс. Маленький. В таком случае, Прохору выгодно перевести стрелки на кого угодно, на ту же Марьяну! И выгодно сдать ее полиции. А уж она залетела бы в СИЗО – к бабке не ходи, собственно, как и Костя. При наличии стольких улик, полагаете, ребята вывернулись бы из-под обвинения?

– Ладно, на сегодня все, – сказал Чекин, открывая дверцу.

– Погодите! А нельзя добиться освобождения Надежды, ну там, под залог или устроить домашний арест, а?

– Сумму заломят тысяч двести-триста. А учитывая, что двое ее детей успешно скрываются от полиции, до полумиллиона могут догнать. У вас есть такие деньги?

– Есть. Я неплохо зарабатываю, а тратить некуда.

– Тогда попробую убедить Комиссарова. Правда, это все равно, что пытаться убедить тигра питаться вегетарианской пищей.

– А вы попробуйте.

– Хорошо, попытка не пытка. Да, вот список контактов из телефона Лопатиной. У вас найдется человек, который будет звонить по номерам?

– Найдется, найдется.

Ярослав улыбнулся и попрощался. Богдан Петрович смотрел ему вслед, пока тот не уехал на своем авто, потом скрестил руки, уложил их на руль, а сверху пристроил подбородок. Так бы и заснул. Кстати, он давно не высыпался вволю, сейчас не до того. Он перебирал в уме каждого фигуранта, как выражается Чекин, и – о, ужас! – находил все больше подтверждений, что Инну убить мог любой. Даже Надя. Один Артемка выпадает из подозрений, так как добраться из клуба до дома Инны, убить ее, потом вернуться – нужно не менее двух часов, ехать-то через половину города, а дороги не прямые. Следовательно, незаметно отсутствовать два часа невозможно, это факт. Да и друзья парня подтвердили: мальчик находился в клубе неотлучно. М-да, сомнения… А ведь обещал себе сомнения удалить, но не получается. С тем и поехал домой Богдан Петрович, свое состояние он бы так определил: душа враскоряку, ум устал, просвета не видно.

А все дружок Валерка! Конечно, далеко не со всяким ходоком по бабам случаются подобные катаклизмы, но не признавать, что Инну убили, дабы насолить Болотову, – надо быть круглым дураком. Причем некто втянул всю семью в криминальный омут, а Валера отрицает наличие смертельных врагов. Но ведь где-то кроется истинная причина чудовищного акта против него, а где ее искать?

Дома Элла в образе домашней богини возилась у плиты, хлопнула красивыми глазками и виноватым тоном оправдалась:

– Я варю суп. По книге.

Да, на столе лежал раскрытый старый том по кулинарии, им пользовалась еще мать Богдана Петровича.