Наталья Баклина - Муж на час

— Нина, во-первых, вчера я ещё ни в чём не была уверена. А во-вторых, ты просила его телефон для домашней работы!

— Людка, ты прикидываешься, или и вправду такая наивная? — посмотрела на неё Нина. — Ладно, можешь не отвечать. Пошли, чаю попьём.

Чай они пили почти в полном составе — и Миша пришёл, и Княгиня явилась. Не хватало только Лидуши. Чаепитие получилось скованным. Ксения Борисовна держалась напряжённо, видимо, готовилась к разговору с Княгиней. Людмила молчала, прикидывая, когда ей лучше сказать о своём уходе — сразу же за Ксенией Борисовной, или чуть погодя. Даже болтушка Нина смиренно прихлёбывала чай, предвкушая большую бурю. Один Миша ничего не замечал и самозабвенно заглатывал принесённые Ксенией Борисовной кексы с изюмом.

— Дорогие мои, что-то вы смурные сегодня, — наконец дошло до Княгини. — Что-то ещё стряслось? Со Львом Борисычем? С оператором? С Лидушей? Кстати, где она?

— С Лидушей всё в порядке, она скоро будет, — сказала Людмила, и посмотрела на Ксению Борисовну с немым вопросом. Та сидела с отсутствующим видом, и Людмила решилась заговорить первой. — Ольга Николаевна, я хотела с вами поговорить.

— Да, Людмила, я слушаю, — царственно кивнула Княгиня. — Если насчёт видеоаппаратуры, то сразу скажу, что этот вопрос я смогу решить к концу июля.

— Ольга Николаевна, это уже неважно. Я не об этом хотела поговорит. Олга Николаевна, я увольняюсь.

Нина со стуком поставила кружку на стол.

— Так, — откинулась на спинку стула Княгиня, и тот испуганно скрипнул. — Так… Людмила Михайловна, пойдёмте ко мне в кабинет, поговорим.

В своём кабинете — вообще-то большой, но напрочь утратившей просторность комнате, заставленной стеллажами с книгами и папками, заваленной видеокассетами и опять же папками, лежавшими на всех возможных поверхностях — она села в кресло, кивнув на второе, напротив.

— Садитесь, Людмила Михайловна. И рассказывайте, что произошло. Вас всё-таки переманил Макаров в свой фонд зарубежья?

— Николай Данилыч? — удивилась Людмила. — Нет, никто меня не переманивал.

— Вы делаете большую ошибку, что уходите туда, — не слушала её Княгиня. — Согласна, что платить Макаров может побольше, чем я — к нему и пожертвования получше идут, и гранты он получил в Международной ассоциации диаспор. Но вы же молодая ещё женщина, неужели вы хотите засушить себя в расцвете лет? Там ведь мёртвая работа, сплошь бумажная — архивы, книги, переписка. А у нас — живое дело, встречи с интересными людьми, поездки по миру!

Княгиня перечисляла все эти преимущества раскатистым поставленным голосом, будто и не помнила, что Людмила никогда никуда не выезжала и работала не столько с живыми людьми, сколько с их интервью на плёнке. Людмила дождалась паузы и спросила:

— Ольга Николаевна, а почему вы решили, что меня Макаров к себе зовёт?

— Потому что он сам мне об этом сказал, — автоматически ответила Княгиня и спохватилась. — Что, в самом деле не звонил? Тогда я напрасно плохо про него подумала. Так вы не из-за него увольняетесь? Людмила Михайловна, тогда я тем более вас не понимаю!

— Ольга Николаевна, так получилось. Я вдруг поняла, что моё пребывание здесь себя исчерпало, — попробовала объяснить Людмила. Порлучилось туманно, но яснее не получалось. Не рассказывать же начальнице, что ей враз, до тошноты, надоело заниматься работой, которая увиделась скучной и никчёмной, бессмысленной! Да и что бы это изменило? Княгиню вряд ли бы заставило задуматься. До Людмилы вдруг дошло, что та очень себя любит, такую вот — шумную, раскатистую, вальяжную, дворянистую. И что вся деятельность их конторы — всего лишь антураж для Княгини, с которым она красуется на престижных раутах, экранах и страницах, и под который добывает гранты. И что к историческому наследию этот антураж относится постольку поскольку. Получилось на архивах эмиграции имя сделать — вот и славно. Получилось бы на чём-нибудь другом, на помощи вымирающим народностям Африки, к примеру, Княгиня сделала бы на народностях.

— Ну, это не аргумент, — тем временем обрадовалась Княгиня недостаточной весомости слов Людмилы. — Это не повод бросать на полдороге столько важных начинаний. Это у вас временный настрой, который просто нужно перетерпеть. Людмила Михайловна, вы же не девчонка какая-нибудь, вы серьёзная, ответственная женщина…

«Интересно, почему они все — и Княгиня, и Аркадий, пытаясь заставить меня жить не моей жизнью, заводят речь о моей ответственности?» — подумала Людмила, а в слух сказала.