Андрей Батурин - Контрабандисты

Капитан катил в своем «москвиче» по пустой дороге и, высунув руку из окна, курил. По радио транслировали легкую музыку, мотор работал ровно, подвеска не стучала, и все бы не плохо, вот только сигарета все время гасла. Либо потому, что была сырая, либо кто-то его вспоминал часто. «Наверно, Купорос как раз тестю про меня докладывает, – вздохнул он. – И что я за баран такой? Ну на хрена было это все творить? Щенок-то обнаглел, конечно. Давно бы следовало его на место поставить, но зачем же руки распускать? Что теперь будет? Уволят, посадят… От них всего можно ожидать.»

После поворота из кустов боярышника вынырнул указатель: «Лосянка 3 км». Он свернул на проселок. Изрытая тракторами грунтовка моментально отвлекла его от грустных мыслей. Отчаянно крутя баранку, чтобы не застрять, он пропахал еще метров пятьсот до места позавчерашней печальной находки и, выбравшись на сухое место, остановился.

Рабочих на участке не наблюдалось. Побросав технику и инструменты, они куда-то смылись. Он поглядел на часы: «Полвторого. Обедать, наверное, уехали. Жаль». Повертев головой по сторонам, неподалеку, возле леса, заметил человека и коров. «Пастух… Наверно, из Лосянки», – обрадовался сыщик и, прыгая через лужи, направился к нему.

– Добрый день, папаша, – протянул руку гревшемуся на солнышке деду. – Ух и погодка сегодня…

– Добрый, добрый, солдатик… – В этот жаркий полдень старик сидел в ватных штанах, телогрейке, а на затылок, обнажая пятнистую лысину, по-дембельски заломил видавшую виды ушанку. Он сунул самокрутку в беззубый рот, вытер ладонь о штанину и, лукаво улыбаясь, пожал протянутую ему руку. – Зачем опять в наши трясины?

– А ты что, отец, видел меня уже здесь, что ли? – удивился следователь. В прошлый раз вроде никаких штатских рядом с раскопками не наблюдалось.

– Пошто видел? И так все знают, что из милиции позавчерась приезжали, што шкелета тут отрыли и што золота при нем нашли цельный мешок. – Пастух выпустил облако дыма. – Так зазря только ездите, ищете. Это он сам утоп, никто из наших его туда не спущал.

– А может, я не из милиции? – Огурцов редко ходил в форме и сегодня тоже надел свой любимый, изрядно поношенный, но очень удобный костюм. – Ты что, папаша, телепат?

– Пошто сразу телепат? Так… Имел дела… – ухмыльнулся дед.

– Понятно. Сидел, что ли? Блатной или так, по-мужицки?

– Ой, да тебе зачем, солдатик? Давно это было, давно отсидел, давно искупил и забыл тоже ужо давно.

– Да нет… Не хочешь – не говори, твое дело. А почем знаешь, что шкелет сам в болоте оказался, а не ваши это нам его предоставили?

– Так знамо почем… Кому он тут нужон? Шел по болоту на электричку, да и утоп. Ежа ему в портки. Это щас тут ошушают все, дорогу ведут. – Дед показал на застывший в причудливой позе экскаватор. – А раньше трясина была непролазная. А где дорога эта новая будет, гать шла, через болото-то. Старая, почитай, при царе еще ложили… По дороге-то эвон какой крюк… – Он, придерживая одной рукой шапку, другой описал замысловатую дугу. – А напрямки вжик – и тама… Гать, правда, худая, склизкая была, и топь вокруг гиблая. Вот он, болезный, видать, вечерком или, чего доброго, ночью в темноте тут шлепал – и того… Соскользнул или провалился. Может, черепушкой еще того… об бревно. Кто его знает… Так-то тут, если вокруг покопать, дохрена таких шкелетов отрыть можно. Федька кривой, – дед наскоро перекрестился, – царствие ему небесное, друган мой, тут же где-то сгинул. Ребятишки Саватеевны – девка с парнишкой – лет десять еще тому назад пропали. Тоже, чтоб я треснул, где-то в трясинах этих проклятых лежат. Иван Елизарыч – конюх, Маринка – почтальенка… Да мало ли еще кто? Так что, солдатик, сам он, сам… А нам его губить без надобности…

Старик открыл было рот, чтобы дальше продолжать приводить аргументы к своему мнению, но капитан его перебил:

– Ясно. Я тоже думаю, что ваши тут не при делах. А то золотишко, поди, ему не оставили бы? Так ведь, отец? – Огурцов заговорщически подмигнул.

– Знамо дело. Цельный мешок… – Старик хрипло засмеялся. – Я за мешок овса десять годов отсидел, можно сказать, зазря… Вот, считай, золотом этим бы за все и отыгрался…

– Понятно… А вот скажи-ка, отец. Как тебя звать, кстати?

– Тебе зачем, солдатик? Для протоколу?

– Да нет. Просто познакомиться хочу с хорошим человеком. А ты что, обиделся за ваших? Так я же пошутил.

– Пошутил? Ну, раз пошутил, тогда Кузьмич, – пожал плечами дед. – Онисим Кузьмич. Протопоповы мы, третьего года рождения… Села Лосянки, шестого дома по улице Ленина жильцы. Пачпорт показать? – Старик полез в карман.