Буало-Нарсежак - Дурной глаз

- Вы позволите? - сказал Вобер.

И его пухлые руки начали ощупывать бедра и икры Реми.

- В принципе я ничего не имею против знахарей, - заметил он. - Я только требую, чтобы их деятельность контролировалась. В вашем случае, учитывая вашу наследственность...

- Мою наследственность? - переспросил Реми.

- Да, у вас очень нервная психика, чувствительная к малейшим потрясениям...

Внезапно Мюссень показался Реми очень несчастным, заваленным работой человеком.

- Я все болтаю, словно я приехал сюда ради вас. За всем этим забыл вашего бедного дядюшку. У него, без сомнения, отказало сердце.

- А я склонялся к мысли, что он умер от того, что упал, - бесстрастно произнес Реми.

Мюссень пожал плечами.

- Возможно!

Осторожно, чтобы не помять костюм, он опустился на колени и перевернул тело. Лицо у мертвого распухло и застыло в гримасе страдания; вокруг носа и рта расплылись пятна крови. Реми глубоко вдохнул и сжал кулаки. Нужно научиться все это презирать! Особенно не думать, что он мог умереть не сразу.

- А это что такое? - сказал Мюссень.

Он освободил лежащий под животом у мертвого какой-то блестящий предмет и поднял его к свету. Это был плоский сереб

рянный кубок.

- Он хотел пойти напиться, - предположил Реми.

- Значит, он неважно себя чувствовал. И на лестничной площадке его схватил приступ, он попытался опереться о перила... Именно так. Грудная жаба. В тот момент, когда он ожидал этого меньше всего...

Мюссень потянул на себя его правую руку, которая еще недавно была согнута под телом, и ему даже не удалось ее сдвинуть с места.

- Уже появились признаки окоченения... Почти нет крови... Смерть наступила несколько часов назад, и она произошла не в результате падения. Вскрытие, очевидно, даст дополнительную информацию. Но я надеюсь, что вас избавят от ненужных деталей... Вчера вечером ваш дядя не показался вам немного уставшим?

- Да нет, он был даже слегка возбужден.

- У него не было никаких неприятностей?

- Право же... нет. Не думаю.

Мюссень поднялся, почистил свои брюки.

- В последний раз, когда я его обследовал, у него было давление 25. Ага, это было в прошлом году, в конце летних отпусков. Я его предупредил, но, естественно, он меня не принял всерьез. В сущности, хорошая смерть. Человек умирает чисто, без того, чтобы быть для кого-то обузой...

Он вытащил трубку и сразу же снова затолкал ее в карман.

- Рано или поздно человек умирает, - со смущенным видом заключил он и, развинчивая колпачок авторучки, направился в столовую.

- Что касается меня, то я сразу же могу составить разрешение на захоронение, - произнес он, устраиваясь за столом, где Клементина уже поставила чашки и бутылку коньяка. Чем быстрее закончат с формальностями, тем будет лучше.

Пока Мюссень писал, Клементина принесла кофе и подозрительно посмотрела на Реми.

- Это все же странно... - начал Реми.

- Если бы он умер за рулем автомобиля или подписывая бумаги, это нашли бы не менее странным. Внезапная смерть всегда кажется невероятной.

Мюссень торжественно подписался и наполнил свою чашку кофе.

- Если я не увижу мсье Вобера, скажите ему, что я сделаю все необходимое, - пробормотал он, обращаясь к Клементине. - Вы меня понимаете?.. Не будет никакого шума. Я знаком с бригадиром Жуомом. Он будет молчать.

- Не вижу, зачем нужно скрывать, что мой дядя умер в результате приступа грудной жабы, - сказал Реми.

Мюссень побагровел и едва сдержался, чтобы не вспылить. Потом он пожал плечами и взял бутылку коньяка.

- Никто не думает скрывать то, что есть на самом деле. Но вы знаете людей, особенно в деревнях. Начнутся пересуды, измышления. Лучше таким образом избежать сплетен.

- В таком случае, мне интересно, какого рода пересуды тут могут возникнуть, - упорствовал Реми.

Несколькими торопливыми глотками Мюссень опорожнил свою чашку.

- Какие пересуды? Это не так уж трудно себе представить. Будут рассказывать о...

Быстрым движением он поднялся, сложил вдвое медицинское заключение и бросил его на край стола.

- Никто ничего не будет рассказывать, - сказал он, - потому что я за этим прослежу... Как зовут этого знахаря, который творит чудеса?

С трогательной неловкостью он попытался заговорить Реми зубы.

- Мильзандье, - проворчал Реми.

- Вы ему должны поставить свечку. Мсье Вобер, наверное, без ума от радости!

- Он не очень-то общителен, - с горечью сказал Реми.

Растерявшись, Мюссень схватил кусок сахара и начал его грызть.

- Вам известно, - через некоторое время продолжал он, - составил ли ваш дядя завещание?