Аркадий Ваксберг - Плешь Ильича и др. рассказы адвоката

Затея полностью удалась. Зачастили знатные гости. Рекламу делали жены, они же блюли конспирацию: патент на красоту должен был сохраниться (и сохранялся!) лишь для узкого круга. Но и это вскоре приелось, тем более что никаких дивидендов, в смысле новых постов, помолодевшие клиенты высокого ранга Бережной не предложили: она вполне их устраивала на этом именно месте. Тогда мысль заработала снова, озарив ее идеей похлеще.

Сеанс возвращения в молодость (процедуры своего салона Бережная иначе не называла) непременно требовал продолжения. Кто из людей, знающих в жизни толк, после бани спешит на работу? Или в лоно семьи? Знатоки банного отдыха — как они поступают? Из парилки — сначала в истому предбанника… Пиво с раками, чай с вареньем (что там еще? я не знаток…) — это же просто святое дело. Но чем салон Анны Григорьевны хуже какой-нибудь бани? Разве и он не побуждает расслабиться? Отдохнуть после сеанса и душой, и телом? Почувствовать прилив новых сил?

Так и созрела мысль о постпроцедурном отдыхе — в интимной, располагающей обстановке. С негромкой музыкой, не бьющим в глаза освещением, с уютными креслами и диваном, с легкой закуской. Не обязательно даже закуской — вина и фруктов на юге сколько угодно.

Опускаем подробности — как выбивались фонды, как расширялось и без того не тесное помещение, как появилась новая должность для обслуги отдельного кабинета, окрещенного без всяких затей, скромно и непритязательно: просто буфет. Вакантную должность буфетчицы, по штатному расписанию — санитарки, заняла Ирма. Сохранение тайны было таким образом гарантировано. Косметологов превратили в заложников: каждый месяц они получали добавку к зарплате — в конвертах. Так что утечка информации салону красоты не грозила.

Популярность буфета оставалась в рамках его реальных возможностей. Контингент посетителей существенно не расширялся. Клиент мог и не знать, что допуску в элитарный круг предшествовал тщательный сбор материалов о его подлинном общественном весе и умении держать язык за зубами. Без двух-трех секретных рекомендаций от уже приобщенных вход в буфет новичкам был напрочь заказан.

Ничего преступного, даже — скажем так — аморального в посещении салона и особых его помещений, разумеется, не было. По советским критериям — тоже. Гость отдыхал, проводя время за милой беседой (всего лишь беседой!) с мамой и дочкой, притом, случалось такое, его сопровождала жена, которую тоже приводили в порядок, когда неге и ласке предавался он сам. Так что моральный кодекс советского человека соблюдался строго и пунктуально. Даже стерильно, если хотите. В очаровательном дамском обществе, под мелодичную музыку и шутливые тосты, в свободном трепе, никогда не касавшемся служебных дел и прочих запретных тем, высокий гость еще проводил какое-то время и лишь тогда возвращался к постылой работе — ублаженный и окрыленный.

Никто не знает в точности, когда именно и в связи с чем Бережную осенило уже суперидеей. Похоже, после того, как разомлевший от теплой ванны и холодного пива секретарь одного из райкомов положил глаз на Ирму. Скорее всего, потому, что положить в том буфете глаз на кого-то другого было нельзя за отсутствием самого объекта. Хотя, возможно, и потому, что Ирма действительно ему приглянулась. Но ничего большего, кроме как положить глаз, он в условиях, там имевшихся, позволить себе не мог. А секретарь этот состоял еще и в членах бюро горкома. Был вхож в кабинеты руководящих товарищей краевого и республиканского уровней. Перспективный клиент, говорила о нем Бережная. Оставить перспективного неутоленным означало проявить величайшее легкомыслие. Зато можно было и даже нужно взбодрить еще круче его аппетит.

Проблема решалась простейшим образом. Не случайно же интуиция подвигла Анну Григорьевну выбить себе трехкомнатную квартиру на живописной городской окраине, подальше от любопытных взоров. Две комнаты из трех и стали теперь не просто буфетом, а буфетом с приставкой «спец» — для самых избранных из числа уже избранных. Сюда — сначала, действительно, после сеанса омоложения, но вскоре уже и без всяких сеансов, просто по зову души (и тела!), — прибывали, предварительно сговорившись с хозяйкой, разные городские тузы. Не скопом, а порознь. Прибывали, чтобы отойти от повседневной текучки, расслабиться и побалдеть. В приятном обществе Ирмы проводили час-другой и, расплатившись, покидали этот гостеприимный и любвеобильный приют.