Владимир Гораль - Дознание капитана Сташевича

Этот голос Генрих никогда бы не перепутал ни с каким другим. Не может человек забыть голос матери, особенно когда мать умирает, а человеку всего лишь шесть лет от роду…

Сердце в груди австрийца снова болезненно сжалось и тут же затрепетало, задёргалось в смертельном ужасе, словно попавший в верёвочные силки голубь. После нескольких секунд хаотичной активности оно сократилось и расширилось ещё дважды, после чего остановилось…

Вальтер Бравен, хрипло застонав, с трудом очнулся от этого дикого кошмара. Он теперь находился в бараке, лежал на своей лагерной койке. Видимо, верные друзья не оставили его валяться без чувств на холодном дощатом клубном полу и перенесли сюда. Но что за адское цветное кино ему показали? Побывать в теле собственного отца! Даже умереть в нём! Но до чего же яркий, какой совершенно реальный мир окружал его! Как будто всё происходило наяву. Ну уж нет! Не может быть! Это всё нервы! А если ещё вернее – адская смесь из последствий контузии и последующих травм головы. Вот что это! А ещё Шнитке! Проклятый Шнитке! Чёрный злобный колдун! Это всё из-за него…

Сташевич попытался допросить Гришаню «по горячему». Но тот пребывал в таком шоке, что капитан решил отложить допрос. Он запер потемневшего лицом преступного «маркитанта» в одиночку и отправился обыскивать его дом. Сделать он это решил от безнадёги, уже толком ни на что не надеясь.

Долго не находилось ничего интересного, пока Андрей не обратил внимание на чёрно-серую грязь на полу. Следы привели к нижней печной створке. Пошуровав среди прогоревшей золы кочергой, капитан вытащил на свет божий круглую перепачканную фигурку. Сташевич протёр находку обрывком газеты и чуть было не издал радостный возглас.

– Ага! Пропавший седьмой слоник из дома Поплавской! Как там у Фенимора Купера в его книжке про индейцев? Зверь с двумя хвостами! Чудо великого Мониту! Только вот беда – у этого волшебного зверя один хвост, и хобот у него обломан, – с сожалением отметил Андрей.

Вспомнился недавний разговор с пожилой учительницей из Иркутска, Станиславой Казимировной. Как там она рассказывала об этой, созданной её внучатым племянником Войцехом искусной игрушке?

«Слоников этих Войцех из цельного моржового клыка вырезал. Они только с виду фарфоровые! Кстати, один из этих зверьков с секретом. Если чуть прижать хобот и повернуть его влево, туловище этого элефанта разделится на две ровные половинки. Такой вот забавный тайничок»…

Андрей прижал обломок хобота и повернул его влево. И действительно, округлое увесистое тельце в его руках распалось, словно грецкий орех, на две одинаковые скорлупки. В не запачканных золой костяных желтоватых внутренностях слона не оказалось ровным счётом ничего. Сташевич от разочарования чуть было не бросил раскуроченную безделицу на пол, но через мгновение передумал. Завернув останки слоника в обрывок газеты, он сунул их в карман галифе.

Не прошло и минуты, как судьба, сама устав от собственных загадок, сжалилась над Андреем. Капитан уже собирался покинуть дом начпрода, когда на столе в горнице зазвонил телефон.

– Сташевич? – услышал Андрей в трубке начальственный рык Бабра. – Я так и знал, что ты у этого козла в доме. Нашел чего или нет? Ну да ладно! Мы тут с Ефимычем по душам потолковали. Запел голубчик! А куда ему деваться? Со мной люди завсегда откровенны! Я мужик задушевный! Короче, дуй в лагерь, прямиком в ШИЗО. Сам всё увидишь!

Судя по всему, майор Бабр в разговоре «по душам» со своим бывшим начпродом проявил бездну обаяния. Забившийся в угол тюремной койки бедолага Ефимыч смахивал сейчас на африканца, безжалостно искусанного дикими саванными пчёлами. Физиономия сизо-чёрная, глаза заплывшие, губы огромные, неестественно пухлые, словно вывернутые наизнанку. Особо колоритно смотрелись над этими негроидными губами роскошные будённовские усы Гришани. Впрочем, за последние пару часов, бурно проведённых их хозяином, красота могучей растительности изрядно поникла.

Сташевич с неприязнью покосился на Бабра. Оседлав табуретку, тот устроился посреди полутёмной одиночки.

«Варвар! Никакого понятия о психологии допроса. Один примитивный мордобой! Хорошо ещё, что не пытки», – мысленно осудил методы начальства Андрей.

Однако с фактом ему пришлось согласиться: как ни печально, но простые методы бывают порой весьма эффективны.