Елена Джейхан - Память плоти. Психологический детектив

Женщина, правда, забывала, что ее британские единомышленницы тащили всю эту суету в свои минимум стометровые коттеджи, а не в комнату в коммуналке. Но, что поделать, Лидия не боялась трудностей. В последнее время ей даже приходилось есть, стоя у подоконника, на котором среди многочисленных кашпо с цветочками, подсвечников с ракушками и шкатулок с секретами еще оставалось достаточно места, чтобы поставить тарелку с сентиментальным рисунком и чашки с неразборчиво напечатанными замками. Зато на прелестном кованом столике, покрытом салфеткой с мережками, была выставлена ее коллекция, предмет ее гордости, фарфоровые фигурки котов и котиков. Да, Лидия Воронкина, которую прозвали в Следственном комитете «Воронок» за цепкую неотвратимость ее следственной хватки, за почти стопроцентную раскрываемость и отсутствие эмоций, в частной жизни была сентиментальной фанаткой нежнятины.

За стеной послышалось движение и хлопнула входная дверь. «Хорошо бы не возвращался, остаться бы одной в моем инглиш хоуме». Но за стеной ползал и шевелил своими щупальцами тот самый отвратительный гомункул, которого она от всей души ненавидела.

Все смешалось в доме Терлецких. Откровенно говоря, все давно смешалось в этом доме, примерно месяца за два до того, как Лаура превратилась в почетную коматозницу. Хозяин загулял: откуда-то привез юное небесное создание, «спортсменку, комсомолку и просто красавицу» Леночку Мисину и поселил ее прямо в поместье, правда, не в Большом доме, а в гостевом. Жена Хозяина гордо удалилась в Ниццу в надежде, что муж перебесится, но на Лазурке в ноябре было холодно и сыро, и Лаура вернулась, готовая к боевым действиям. Во время ее отсутствия прислуга выполняла распоряжения Леночки, а в основном ее мамы, Раисы Леонтьевны. Особо пикантным на непросвещенный взгляд выглядел возраст будущей тещи Хозяина: она была моложе будущего зятя лет на десять. Эти непросвещенные и недоброжелательные взгляды было кому демонстрировать: в левом флигеле большого дома проживал сын Хозяина от второго брака, бизнесмен и известный московский плейбой Георгий, а в правый, который был закрыт последние годы, неожиданно вернулась банкирша Гейл, по мужу леди Вордсворт, а по отцу Терлецкая Галина, дочь Хозяина от первого брака.

Субботний завтрак в Большой столовой с Давидом Иосифовичем во главе и всеми чадами и домочадцами, включая двоих не говорящих по-русски детей Гейл и их гувернантку, проходил беспорядочно и невкусно. Прислуга бесчинствовала, ошалев от ситуации двоеженства и, соответственно, двоевластия, а затем и от исчезновения привычной хозяйки: спала до восьми вместо шести, сумками выносила продукты и часами обсуждала сексуально-криминальные новости из жизни господ. То, что Лауре кто-то подстроил аварию, не вызывало у них ни малейшего сомнения, тем более именно этой версии, как им казалось, придерживался и их хозяин.

За столом царствовала, но не правила Раиса Леонтьевна:

– В Пушкинском новая выставка, Дэйвид, почему бы вам не сходить с Леночкой, она обожает искусство?

– Мама, спасибо за информацию, мы подумаем, да? – она разве что не облизала свежевыбритое душистое и расслабленное после утреннего минета лицо Давида Иосифовича: – А что выставляют?

– Рембрандт, Вермеер, там много кого, собрал один коллекционер, ваш ровесник, между прочим, Томас Каплан. Кстати, меня всегда интересовало, почему вы, Дэйвид, не инвестируете в искусство.

– Мама, он инвестирует, правда, милый?

В полной тишине довольно странно прозвучала реплика Галины Терлецкой, обращенная к гувернантке:

– Miss Ries, have you finished? Could you, please, walk with children? It’s nice outside.

Англичанка, не допив кофе, мигом подхватилась и увела двух белобрысых мальчиков шести и четырех лет из столовой. Галина моментально среагировала на реплику Леночки:

– А что прикажешь ему собирать: вышивки народов мира?

Это был прямой наезд на пристрастие Леночки к вышивке. Ее действительно симпатичные работы – вышивка крестом «Дама в шляпке» и «Девушка с васильками» – теперь «украшали» их с Терлецким спальню, которую оформлял в стиле art-deco с трудом выписанный из Лондона Лаурой и стоивший неимоверных денег Терлецкому декоратор с мировым именем. Леночка собралась обидеться, но передумала. Она задумчиво смотрела куда-то в сторону, между профилем Георгия и окном. Георгий вежливо отозвался:

– Лена, Раиса Леонтьевна, у папы приличная коллекция постимпрессионистов. Просто хранить ее в России небезопасно.