Наталья Никольская: Память плоти

Pecunia obediunt omnia

(«Серебро за все в ответе»,

Экклезиаст)

Переступив порог дома и привычно, зная коварство зимней стужи, подтянув за собой сенную дверь, Ольга застыла у холодной стены. Ее приоткрытые для шумного приветствия губы разошлись в улыбку. Прямо перед ней, выстроившись на полу рядами, раскинулась торговая ярмарка. Вырезанные из дерева фигурки продавцов предлагали на своих аккуратных прилавках распластанные туши свиней и живых, тянувших шеи, гусей, бочонки, наполненные, должно быть, икрой и медом, свернутые в рулоны ковры и ткани, резные сани и точеные сапожки. Был тут и скоморох с гармошкой, аккомпанирующий медведю, вставшему на задние лапы, и толстая купчиха в роскошной шубе до пят, тянувшая властную руку к облюбованному ей высокому самовару.

– Что стала, барыня? – сосед сидел у печи на маленькой скамеечке, поигрывая в руках очередной болванкой. – Говори прямо, чего хочешь. У нас мена честная, больше денег не берем.

– Да? – растерялась Ольга, сгорая от желания подыграть. – Ну, чего мне надо, купец, того у тебя нет.

– Ой ли? А ты проси, барыня, проси! Попытка не пытка. Глядишь, и найдется то, что тебе нужно. Раскрой кошель, порадуй себя.

– Что мне от тебя нужно, того за деньги не купишь, – томно вздохнула гостья, и хозяин поморщился так, словно раздавил лягушку: с брезгливостью и сожалением. – Ладно, чего уж там… проехали. Лена дома?

– В светелке.

– Спит, что ли?

– С детьми возится. Тебе она нужна?

– Да нет, ты. Тебе опять звонили.

– С торгового центра?

– Это ты для них? – Ольга кивнула на пол. – Шикарно. Нет, барыги твои пока молчат. Расписывать будешь?

– Потом… Так кто звонил-то, что ты тянешь? Кому я там понадобился?

– Ты не поверишь, но тебе звонил Тороп. Сам Тороп! У меня сердце в пятки ушло, такой голос. Знаешь, весь тебя обволакивает, прямо удав какой-то. Завораживает и парализует… Представляешь?

– Смутно. Особенно, если учесть, что я не знаю, кто такой Тороп.

– Не знаешь, кто такой Тороп?

– Нет, не знаю. А почему это тебя так удивляет?

– Да как же, его все знают! Ты что? Это ж «Ищу тебя», ведущий ток-шоу! Сергей Тороп, мужчина во цвете лет. Он еще на пару с девочкой работает, не помню фамилии, высокая такая. Его, когда слушаешь, плакать хочется – так пронизывает. Вы телевизор смотрите?

– Так он что, с телевидения? Им тоже надо интерьер украсить? Кто это, интересно, меня подставил…

– С телевидения? – дверца, ведущая в светлицу, жилую часть дома, приоткрылась и на кухне объявилась Лена. – Привет, Оль. Ты сказала, с телевидения, я не ослышалась?

– Привет. Все точно, ты не ослышалась. Твоего супруга разыскивает Тороп по какому-то срочному делу. Он так и сказал: срочному и важному, и просил моего содействия. Ты знаешь, я его с ходу узнала! Такой мужской, приятный голос, обволакивающий такой… Он хочет поговорить с Ильей. В пять часов он будет звонить снова, это через десять минут. Так что собирайся.

– С вещами? – оттолкнувшись спиной, Илья привстал от печки.

– С мыслями, – поправила Лена. – Ты хорошо себе представляешь, что за передачу ведет этот Тороп?

– Понятия не имею. Зачем мне ток-шоу?

– Правильнее спросить, зачем ты понадобился этому шоумену. «Ищу тебя!» – Глаза Лены сузились в хитрый прищур: – Старая любовь, да? Кто тебя ищет? Признавайся, пока не поздно.

– Не, девчонки, – Илья взъерошил волосы на затылке, – это не по моей части. Здесь какая-то ошибка.

– Ну да, ошибка молодости. Очаровательные близняшки, оставшиеся без отца, кинувшего их на произвол судьбы.

– Лена!

– Что?

– Ничего.

– Ладно, ребята, без паники. Все сейчас выяснится, – открытые ладони Ольги, выставленные на обзор супругам, служили жестом умиротворения. – От себя могу обещать, что буду помалкивать.

– По поводу? – поднял брови Илья.

– Ну, в случае чего… Мало ли что. А знаешь, ты иди сам, один. Переговоришь, потом к нам придешь, расскажешь. Дверь у меня не заперта, дома никого. Как, Лен? Пусть идет? А потом нам расскажет. Если что.

– Да пусть… Какое мое дело?

– Ну, и ладно, проехали. Иди, Илья, иди… Телефон, помнишь где, справа от двери. Давай, мы тут пока чайку попьем, потреплемся. Может, там и вправду нет ничего, а то радость какая…

– А тебе он ничего не сказал?

– Кто, Тороп? Нет, совсем ничего. Сказал, срочно нужен Гуреев, ваш сосед, и просил пригласить его к аппарату ровно в пять. Вежливо просил и настойчиво, бархатным голосом. Не сказал, по какому вопросу. Ты ведь свои работы в Москву шлешь? Ну, вот, может, резать кого, на заказ, я не знаю.