Николай Омелин - Разбойничья Слуда. Книга 1. Река

Девочка даже отступила назад и не видела, как один из полицейских положил руку на плечо Витька, но поняла, что происходит что-то странное и пугающее. Она инстинктивно почувствовала, что от этих людей в черных мундирах ее Витьку… ее дяде Вите угрожает опасность. В эту минуту в зале раздался звук опрокинутого стола и разбившейся посуды. Послышались чьи-то крики: «Вали его на пол, вяжи!».

Маша поняла, что в зале опять дерутся взрослые, как не раз это бывало в их заведении, и что сейчас среди дерущихся был близкий ей человек. Звон разбитого стекла, звук опрокинутых стульев и… Витек, ее дядя Витя, вдруг неожиданно оказался прямо перед ней. Схватив ее в охапку, он забежал в моечную, и задвинул дверную щеколду.

– Не бойся, Машуля, не бойся, я сейчас уйду, – он тяжело дышал, а из носа текла кровь. – Машуля, возьми вот это… – он знал, почему доверяет свою тайну этой девчонке и был уверен в своей правоте.

В дверь стучали всё сильнее и сильнее. Казалось, еще мгновение, и либо у нее сломается щеколда, или она совсем слетит с петель. Было слышно, что кто-то с разбегу пытается ее сломать.

– Не стреляйте, – там моя дочка, услышала Маша голос тетки. – Не стреляйте!

– Маша, спрячь это. Я скоро вернусь. Спрячь Машенька и ничего не бойся и никому не говори, – уже шепотом проговорил Витек, сунув в ее детские ручки довольно увесистый сверток. – Ты, очень хорошая девочка. Я скоро вернусь и заберу тебя от сюда, и увезу тебя к теплому морю. Прощай, Машуля!

Маша хотела было спросить: «А там, где море, там есть счастье?», но Виктор открыл запасной выход, через который ходили за дровами, да выносили помои, и выбежал во двор. Некоторое время ещё Маша стояла со свертком в руках, словно в забытьи. Она никогда не слышала от взрослых таких добрых по отношению к ней слов.

Да, тетка порой была к ней ласкова, но сказанное Витьком было необычным. Слова были вроде бы те же, что и раньше доводилось ей слышать, но звучали по-другому… по-взрослому. Она на миг даже растерялась и почувствовала приятную растерянность. Это продолжалось меньше минуты, а потом она пришла в себя и стала еле слышно приговаривать:

– Нужно же что-то делать, нужно спрятать, нужно спрятать.

Мысли прыгали в ее голове, но вдруг она почувствовала, что успокоилась. Ей показалось, что все происходящее сейчас не более, чем загадка, ответ которой она уже знает. Маша почувствовала уверенность и поняла, что непременно справится с заданием Витька, и сделает всё, чтобы не было стыдно перед ним.

Она сунула сверток в железную банку, закрыла плотно, сунув под крышку тряпку, и опустила в ведро с помоями. Почему сделала именно так, она впоследствии сама себе не смогла объяснить. Но в тот момент, это оказалось единственно правильным решением.

Через мгновение со двора в помещение вбежали какие-то люди. Полицейских, которые были в форме, Маша узнала. Их она видела в зале, а вот других мужчин в черных костюмах и шляпах, видела впервые. Они отодвинули щеколду на двери, что вела в зал.

– Слава богу, ты цела! – ворвалась в моечную тетка. – Ты не ранена? – Таисья обняла девочку и прижала к себе.

– Подожди, тетка. Позже будете обниматься, дай мне с девчонкой поговорить, – перебил ее причитания один из тех, что был в костюме и шляпе.

И уже, обратившись к девочке, спросил:

– Почему он сразу не побежал во двор? Что тут делал Рыков?

– Я, не знаю… Я испугалась… Я от страха закрыла руками лицо, – у Маши так легко с губ слетел обман, что она даже сама не поняла, как это произошло. Раньше она не позволяла себе лгать взрослым. Ну, если только, чуть-чуть. А тут, она сказала неправду такому большому и строгому дядьке!

– Приберись здесь и домой иди, – забота и участие исчезло из голоса тетки.

Вскоре приехал хозяин трактира, распорядился, чтобы закрыли на время уборки и дознаний. Полицейские какое-то время пробыли в трактире. Они осмотрели зал и моечную, и, не увидев ничего подозрительного, покинули трактир.

– Ты всё еще тут? – тетка улыбнулась девочке, когда все разошлись. – Виктор что-то успел сказать тебе?

– Да, говорю же…, испугалась я, когда он сюда прибежал и в дверь стали стучать. А он даже и не посмотрел на меня, сразу на улицу сиганул, – уже второй раз соврала Маша.

И снова почувствовала, что благодаря этому, стала причастна к какой-то большой тайне, которую нужно хранить. Она жалобно посмотрела на Таисью и проговорила:

– Пойду, я тогда тетушка. Полы здесь уж с утра протру, приду пораньше.