Николай Каманин - Скрытый космос. Книга 4. (1969-1978)

Проиграв в конце 60-х годов негласное соревнование с США за право быть первыми на Луне, руководители советской космонавтики сосредоточили основные усилия на создании в околоземном космическом пространстве долговременных орбитальных станций с периодически сменяемыми экипажами. Создание таких станций стало главным направлением развития пилотируемых космических полетов в нашей стране на долгие годы.

Окончание службы Н. П. Каманина в должности помощника Главнокомандующего ВВС по космосу совпало с трагической гибелью экипажа «Союза-11» при возвращении его с первой в мире орбитальной станции «Салют». Трагедии могло и не случиться, если бы космонавты Георгий Добровольский, Владислав Волков и Виктор Пацаев надели скафандры перед спуском с орбиты, но…скафандров на борту корабля не было. Большинство главных конструкторов и руководителей пилотируемых космических полетов уже уверовали в то, что «в космос можно летать в трусиках».

Генерал Каманин, опираясь на авторитетное мнение специалистов ВВС, задолго до катастрофы настаивал (к сожалению, безуспешно) на необходимости иметь скафандры на борту космических кораблей. Лишь после гибели экипажа «Союза-11» Госкомиссия приняла решение: на самых ответственных этапах полета — взлет, стыковка, расстыковка, посадка — космонавты должны быть облачены в спасательные скафандры. Это требование безопасности космических полетов сохраняется до сих пор.

После блестящей экспедиции на Луну американских астронавтов в июле этого года и целой серии наших провалов с лунными автоматами и ракетой Н-1 у нас не сделано никаких выводов.

…Мы отстали от США на 4–5 лет. Больно признавать этот горестный факт, но еще больнее сознавать, что у нас пытаются замаскировать наше поражение и мало что делают для того, чтобы предотвратить наше дальнейшее отставание.

1 января. Дача «Заборье».

Итак, начался новый, 1969 год. Завтра на самолете Ил-14 группа инженеров и врачей вылетает на космодром, а 4 января туда же вместе со мной отправятся космонавты. В январе нам предстоит осуществить очень ответственный полет двух «Союзов» с ручной жесткой стыковкой на орбите и переходом двух космонавтов с корабля на корабль. Такого полета еще не было у американцев, и они не смогут повторить его вслед за нами: на подготовку подобного полета им потребуется, видимо, два-три года, хотя по своей значимости он, разумеется, не может сравниться с полетом «Аполлона-8».

Сегодня утром с удовольствием прошелся на лыжах: ночью выпал снег, температура понизилась до -8 градусов, лыжи скользили отлично. Днем долго возились с Левиной «Волгой», готовили ее к сдаче в капитальный ремонт. Она прошла более 90 тысяч километров, да к тому же Лева сам обслуживал ее так «любовно», что она захирела от его излишнего внимания (он по десятку раз снимал и разбирал многие агрегаты и детали машины): нарушена система охлаждения, совершенно разрегулировался карбюратор, окончательно сел аккумулятор. С грехом пополам удалось запустить мотор у этой «Антилопы-Гну». За два часа Лева с Людой добрались на ней до Москвы (в пути им пришлось несколько раз останавливаться и добавлять воду в радиатор).

3 января. Москва.

В это утро я чуть не стал инвалидом. Когда мы с Мусей приехали с дачи, я вышел из машины и на подходе к подъезду, несколько засмотревшись по сторонам, неожиданно наткнулся на острый металлический стержень мусорного ящика, неосмотрительно оставленного уборщицей прямо на дороге. Удар пришелся в пах и был настолько сильным, что я упал, с трудом поднялся и не помню, как дошел до лифта. На мне было длинное кожаное пальто на меху — это меня и спасло: кожа и мех ослабили силу удара.

Вышел на работу. Был у Вершинина — доложил ему обстановку на космодроме и подтвердил готовность вылета туда экспедиции ВВС.

С космодрома звонили Керимов и Ващенко. Подготовка «Союзов» идет по графику, космонавты должны начать тренировки на кораблях утром 5 января. Керимов просил меня вместе с Е. И. Воробьевым (Минздрав) резко сократить численность медицинского персонала, заявленную ВВС и Минздравом для выезда на полигон. Я договорился с Бабийчуком и Воробьевым о переносе основных предполетных и послеполетных обследований с космодрома в Москву, что позволило на 60 процентов сократить число врачей, командируемых на космодром. Приказал генералу Кузнецову взять для всех космонавтов теплое летное обмундирование (на космодроме 30-градусный мороз и сильный ветер).