Василий Дорогокупля - Однозначные истории

В том, что весь мир, дайте лишь срок, будет принадлежать португальцам, сомневаться не приходилось. Древняя сила предприимчивости и жестокой отваги, накопившись в крови многих поколений воинов, купцов и мореходов, однажды прорвалась наружу и с той поры беспрестанно гнала корабли от лиссабонских пристаней под чужие, богатые пряностями, золотом и самоцветами созвездия. Из года в год все самые смелые, любопытные, злые и жадные уходили в море, оставляя на дураков и лентяев скучный труд продолжения рода в маленькой метрополии. И год за годом паруса с лузитанским крестом появлялись у берегов все более дальних экзотических стран, неся им приправленный порохом миссионерский задор самой нахрапистой и удачливой из тогдашних старосветских наций.

…Пятую неделю продолжался шторм, унося каравеллу Гомеша все дальше на юг от мыса Доброй Надежды. Все сильнее холодало; заплаты на парусах не выдерживали частых шквалов; по ночам незримые морские чудища увлекали в пучину зазевавшихся вахтенных; запасы пресной воды иссякли. Команда утоляла жажду периодически залеплявшим палубу мокрым снегом и понемногу начинала роптать, подозревая Гомеша в неспособности открыть хоть какую-нибудь землю. Моральный дух плачевно падал. Пользуясь этим, молодые честолюбивые лейтенанты да Силва и ди Оливейра распускали зловредные слухи, подбивая людей к мятежу. Командор приказал их схватить и подвергнуть допросу с пристрастием. На седьмом обороте винта «португальского сапога» (в отличие от испанского варианта, он надевался сразу на обе ноги) да Силва раскаялся, а упрямый ди Оливейра был обесчещен путем преломления шпаги и повешен на рее. Это зрелищное мероприятие немного развеселило конкистадоров и отвлекло их от мрачных мыслей. А на другое утро им встретилась плавучая гора пресного льда. Причалив к ней с подветренной стороны, они долго рубили лед алебардами, пока не наполнили все питьевые бочонки. Спустя еще несколько дней в небе появились прибрежные птицы. Команда взбодрилась и начала полировать доспехи, дабы не ударить забралами в грязь при встрече с местным населением. Прежние распри были забыты, моральный дух поднялся на небывалую высоту.

На рассвете 5-го января 1512 года от Рождества Христова взору впередсмотрящих открылась громадная ледяная стена, простиравшаяся влево и вправо до самого горизонта. Гомеш приказал бросить якорь, но якорь дна не достал и утонул вместе с канатом, конец которого не удержал в руках тщедушный юнга. Под малыми парусами они пошли вдоль этой диковинной преграды и через две лиги обнаружили небольшую бухту в том месте, где отвесный барьер был разорван сползавшим в океан сравнительно пологим ледником. В бухте им удалось зацепить дно вторым якорем, после чего Гомеш с отрядом солдат на шлюпках добрался до берега. Вырубая во льду ступени, они поднялись наверх и увидели перед собой слегка всхолмленную, однообразно белую равнину, лишь далеко на юге ограниченную полосой неподвижных темных облаков, скрывавших, по всей вероятности, горный хребет.

Следуя традиции, конкистадоры установили на берегу большой деревянный крест, и Гомеш официально провозгласил «всю эту землю от края до края отныне и навеки законным и неоспоримым владением Португалии». Они дали торжественный залп, между делом подстрелив дюжину-другую птиц – благо небо над их головами буквально кишело летучей живностью, – после чего отменно разбиравшийся в географии командор одним смелым взмахом пера нанес на карту контуры огромного южного континента и без неуместной скромности назвал его собственным именем. Переночевав на новооткрытой земле, они рано утром отправились на поиски туземцев, чтобы привести их к покорности своему добрейшему и всемилостивому королю, а заодно разжиться какой-нибудь славной добычей.

Туземцы объявились ближе к вечеру, когда позади давно уже стих гром прибоя. Из метели вдруг выскочили и устремились прямо на них две низенькие фигуры, агрессивно размахивая короткими руками. Гомеш не растерялся и прикончил одного из нападавших ловким ударом шпаги, а да Силва сразил второго, молодецки располовинив его алебардой. Когда снежный шквал поутих, они разглядели впереди еще пару сотен таких же нелепых созданий. По команде Гомеша, солдаты открыли огонь. Первые ряды врагов были сметены мушкетной картечью, а остальные при виде столь ужасных героев позорно оставили поле битвы и бросились наутек со всей прытью, на какую были способны их непропорционально короткие ноги. Победа португальского оружия была полной и сокрушительной. Осмотр вражеских трупов, однако, выявил некоторые странности. Оказалось, что обитатели здешних мест были не людьми в полном смысле этого слова, а чем-то непонятным – с птичьими головами, руками-ластами без намека на пальцы, и в плотно облегающей одежде или природной шкуре, черной на спине и белой спереди.