Василий Дорогокупля - Однозначные истории

Я лежал пластом до тех пор, пока топот конницы не угас за вершиной холма, а потом вылез из-под мертвецов и пошел вдоль берега. Февду я опознал только по мокрой одежде, поскольку ему отрубили голову, чтобы – как положено в таких случаях – насадить ее на шест посреди городской площади. К вечеру я был уже далеко оттуда.

В Иерусалим я решил пока не возвращаться и по пути пристроился к эллинскому торговцу, сбывавшему в окрестных селах свои расписные горшки. Этот эллин на редкость веселый человек. Богов он поминает редко, да и то всуе; зато не дурак выпить, без конца шутит и насмехается надо всеми, в том числе над самим Куспием Фадом. Он и надо мной посмеялся, когда я рассказал про чудо. Для этих эллинов нет ничего святого – им бы только философничать, плести стихи, ваять непотребные голые статуи да выдумывать всякие теоремы. Никчемные людишки – как и латиняне, которые только и умеют, что тупо держать строй, мостить ненормально прямые дороги да уродовать пейзаж своими акведуками, амфитеатрами и колоннадами. Они уверены, что перебили всех очевидцев на том берегу – и концы в воду. Однако же я уцелел. И я видел своими глазами, как река расступилась вдоль узкой, почти сухой тропы, по которой шагал, простирая длани, великий Февда. Я мог бы это заявить и перед судом, но судьи нынче кто? Синедрион безропотно послушен прокуратору, а в римском праве последнее слово всегда за теми, у кого больше легионов или сребреников. Да и эллин разве когда-нибудь трезво судил иудея? Притом что его не было на берегу Иордана, когда Февда сотворил святое чудо. А я там был. Я был там, разрази меня Зевс! Или Юпитер? Или…

На исходе 362-го года Эры Далеких Устремлений отдельная научно-штурмовая эскадра Объединенного Земного Космофлота, с сугубо познавательной целью продвигаясь в глубь Вселенной, наткнулась на двигавшийся встречным курсом с откровенно завоевательной целью авангард военного флота Блефантанской Директории. Столкновение произошло на обширном космическом пустыре в созвездии Гончих Псов, между хвостом и задними лапами второго пса, в районе Безымянного Астероида. Титаническая битва продлилась менее четырех секунд, поскольку обе стороны располагали принципиально разными средствами нападения, что делало защитные системы каждой из них абсолютно беспомощными перед лицом противника.

Таким образом, флотилии успели сделать лишь по одному залпу, превратив друг друга в облачка пыли и мусора. Заодно был уничтожен и Безымянный Астероид с его уникальной экосистемой, включавшей среди прочего сверхразумную Зеленую Плесень, за миллиарды лет эволюции создавшую уникальный приключенческий эпос и стройную философскую концепцию мироздания.

Единственным уцелевшим кораблем земной эскадры оказался абордажно-лабораторный корвет «Светлый путь», который на момент битвы дрейфовал в пятнадцати миллионах километров от Безымянного Астероида вследствие вопиющего головотяпства и преступной халатности автопилота, прозевавшего команду о боевом маневре.

В состав интернационального экипажа корвета входили космонавты Иванюк (командир с лицензией на все тяжкие), Петрадзе (инженер-канонир) и Сидорбеков (лаборант-экзекутор). Кроме того, на месте битвы в открытом космосе был подобран неведомо как выживший астронавт Гопкинс, временно зачисленный в команду на должность космонавта-исследователя. Однако Гопкинс оказался не в состоянии выполнять даже эти почетные обязанности и выпил с целью самоустранения бутыль нашатырного спирта из медицинской аптечки, однако не устранился, а вместо этого совершил серию хулиганских поступков, вследствие которых звездолет потерял управление. Засим вредитель забаррикадировался в бортовом туалете и категорически отказался его покидать, тем самым вынудив остальной экипаж справлять нужду в полиэтиленовые пакеты, которые выбрасывались наружу и летали вокруг корабля наподобие кольца Сатурна. Ситуация была признана «экскремальной», но космонавты сохранили дежурную бодрость духа и готовность смело взглянуть в лицо неизвестности.

(В полной версии космической оперы далее следует серия задушевных бесед, принципиальных споров и трогательных воспоминаний, содержащих необходимые эмоционально-воспитательные мотивы.)

Как вскоре выяснилось, характер нанесенных Гопкинсом повреждений, согласно Всеобъемлющей инструкции, не предусматривал проведения ремонтных работ в открытом космосе. Но совершить посадку и тем самым избежать нарушения Инструкции экипаж не мог, поскольку садиться им было не на что (действие, напомним, происходит на космическом пустыре, то есть в беспланетном пространстве) . Долгие поиски, в которых особое рвение продемонстрировал жаждавший реабилитации автопилот, наконец увенчались успехом: был найден обломок Безымянного Астероида, по своим размерам лишь немного уступавший самому звездолету, что позволяло считать контакт с ним «посадкой на планетарный объект». С третьего захода они сумели взять эту глыбу на абордаж, после чего Петрадзе и Сидорбеков приступили к устранению неполадок. С этой целью они, надев скафандры и специальные липучие ботинки, начали ходить туда-сюда по поверхности глыбы, ловко увертываясь от летавших повсюду полиэтиленовых пакетов. Так они ходили до тех пор, пока опытный бортинженер Петрадзе не запнулся о большой круглый камень, внимательно осмотрев который, космонавты заподозрили в нем ценный минерал – возможно, с содержанием криптонита – и перенесли находку в лабораторный отсек корабля.