Василий Дорогокупля - Однозначные истории

С холма, стремительно набухая, побежали ручьи. Очертания ковчега скрылись за сплошной стеной низвергающейся небесной влаги.

– Знать не судьба, – вздохнул третий чмопс. – Зато мы все вместе.

И они стали молча слушать, как падают наземь сбитые ливнем плоды.

Мы шли огромной толпой – большинство, понятное дело, выпивши. Многие несли бурдюки вина с собой, чтобы добавить на месте, празднуя великое чудо. Февда нас вел; он шел впереди и вел нас за собой. Февда – великий пророк и мессия; он вел нас к Иордану, чтобы показать чудо; он хотел, чтобы мы убедились. Он скажет слово, одно только Слово, и воды реки расступятся, и мы пойдем посуху, не замочив ног, и это воистину будет чудо, достойное самого Моисея; и Февда скажет нам, что будет потом. А чего потом не будет, мы знаем и сами; это знает каждый из нас. А не будет потом латинян, их спесивой солдатни и вездесущих соглядатаев; не будет эллинов, которые нас презирают, а сами не верят ни во что, даже в своих собственных богов; не будет полудиких последышей галилейского сектанта, завывающих ночами в старых каменоломнях; не будет сборщиков налогов, и самих налогов не будет; и наступит благодать на земле обетованной. Так Февда нам говорил на рыночной площади. И перед храмом он говорил то же самое, а затем мы все пошли к реке, чтобы увидеть чудо. От города это не близкий путь, жара была сильная, и многие еще с рынка запаслись бурдюками, потому как Февда сказал, что скоро у нас все будет общее, и мы для начала поделили вино – торгаши возмущались, но кто же станет их слушать в свете грядущего чуда?

Мы все шли к Иордану; великий Февда шел впереди. Следом ехали конные латиняне; их начальник мерно покачивал гребнем на шлеме. Они нас не трогали, да и за что нас было трогать? Мы ведь просто шли, и никто не кричал: «Долой кесаря!» Мы кричали только: «Славься истинный Творец!», а это не запрещено – сам господин прокуратор Куспий Фад говорил, что Риму нет дела до отправлений любых культовых надобностей.

Мы шли и громко пели гимны. Февда запевал, мы подхватывали. Было ужас как жарко. Но вот наконец за последним холмом открылся Иордан. Мы подошли к самой воде и здесь остановились. Февда сделал нам знак, и все замолкли, только какой-то забулдыга неудержимо икал, еле его заткнули. И тогда Февда сказал Слово. Он повернулся к реке, простер длани свои и сказал:

– Расступись!

Одно только слово. Мы замерли в разных позах, прямо как те фигуры на расписных эллинских горшках. И я увидел! Мы все увидели. Мы увидели, как воды заколебались и начали вздыматься двумя горбами, расступаясь посередине. И тогда, все так же простирая длани, Февда пошел по речному дну. Он медленно шел вперед почти посуху! Я говорю «почти», потому что там еще оставались ил, тина, водоросли и всякой грязи по колено, однако воды там уже не было – река расступалась перед великим Февдой. Чудо! Чудо! Мы тотчас же собрались идти вслед за ним, и некоторые уже двинулись, громко читая молитвы, но вдруг прямо перед нами возник латинский начальник – тот самый, с гребнем на шлеме. Он погарцевал немного туда-сюда, чтобы, значит, получше смотреться, а потом развернулся хвостом коня к нам, а мордой к реке, да как рявкнет! Яхве правый, подумал я, ну и глотка! Окажись на том берегу какой-нибудь Иерихон, он бы, пожалуй, рассыпался в прах.

– Отставить!!! – проорал начальник.

Одно только слово. Забулдыга икнул, все вздрогнули, Иордан на миг замер, а потом сомкнулся. Река сомкнулась единым махом; две волны сшиблись, накрыли великого Февду, и он исчез из виду. О ужас, ужас! Смятение прокатилось по толпе; все растерянно заметались и только сейчас обратили внимание на конный строй латинян, растянувшийся по склону. Среди них был и сам прокуратор Куспий Фад.

Паника, сумятица, и вдруг:

– Долой!

Пророк Февда вновь стоял меж нами, весь мокрый, в грязи и тине.

– Долой! – крикнул он снова. – Гоните неверных, они помешали чуду! Бейте их! С нами истинный Творец!

– Долой кесаря! – взревела толпа. – Бей инородцев!! Даешь латинский погром!!!

Похватав бурдюки и посохи, мы ринулись на врагов, а те как начали рубить нас направо и налево – только свит и хруст повсюду! В мелькании клинков, голов и рук я высмотрел лицо Куспия Фада. Господин прокуратор вовсю хохотал, а когда я на миг встретился с ним взглядом, мне показалось – нет, я уверен! – что он мне подмигнул. Заговорщицки так подмигнул, а потом раздался свист стали, и мне в глаза плеснула чужая кровь. Я упал, на меня упал кто-то еще, песок рядом с моей головой всковырнуло копыто. Солдаты теснили толпу к Иордану и добивали последних уже в воде.