Вера Авалиани - Персональный миф. Психология в действии

А у меня в доме обгрызать косяки, когда её оставляли одну. Это подстегнуло Бертрана требовать ускорения ремонта его квартиры, потому что там уже год просто-напросто жили строители-шабашники, которые втирали ему, что никак не могут закончить ремонт…

И делал всё мгновенно, спокойно и весело. А я кайфовала снова, ощущая себя оберегаемой. А по сути я была такой же бесправной фигурой, как и приблудная собачонка.

Он не заводил разговоров о будущем – да и так всё было понятно. Но только мне.

Лето плавило асфальт и распыляло полынь. И смесь пыли и этого почти парфюмерного запаха образовывала для меня непередаваемый коктейль лета. И хотя Бертран не просто не хотел расслабляться, но и абсолютно не умел, я решила вытащить его искупаться. Утром я сказала, что можно съездить на выходные на Иссык-Куль. И назавтра я застала Бертрана за странным занятием – он тянул моего кота за хвост из дыры под ванной. Я вскрикнула, Бертран отпустил Чучу. И тот скрылся в дырке величиной в одну кафельную плитку. Как вынуть его теперь из-под ванной?

– Я только что его оттуда достал, – возмутился Бертран, – как же мы поедем на Иссык-Куль, если тут он останется один! Надо отдать его в дом к моей домработнице!

С этими словами он снял с кронштейна душ и пустил струю под ванну в ту самую дырку. Чуча выскочил, как ошпаренный – хотя почему «как»?

Я разозлилась на Бертрана впервые и собиралась зло. К домработнице кота не повезла, я оставила его у себя дома, попросив присмотреть за ним соседку.

Я кинула в сумку только купальник. Бертран, раздувая ноздри и перебирая ногами, как лошадь на старте, стоял, держась за ручку двери.

– Имей совесть, не могу же я уехать вот так – с бухты-барахты. Куда мы денем собаку? Нас с собакой в гостиницу не пустят.

– Лёшья, – позвал Бертран. И собака преданно кинулась к нему на руки.

– Нашу пустят. У неё дипломатический статус.

Собака тут же сделалась гордой и величественной. День на помойке, где она оказалась волей неизвестных нам обстоятельств, привел её к мысли, что комфорт надо ценить и вцепляться в него зубами. Первое время Лёшья даже какала только на ковёр – не желая выходить из дома…

– Но почему уезжать на Иссык-Куль надо так срочно?! Он же не горит – там вода. Кстати, мы едем на автобусе?

– Нет. Я сам поведу машину.

– Но ведь ты не знаешь маршрут, а я – топографический кретин.

– Шери, я специально подарил тебе карту Азии восемнадцатого века и повесил на стену, чтобы ты узнала, наконец, что карты существуют, – пошутил Бертран, пока мы садились в его лимузин.

Я уселась на переднее сидение, собираясь читать дорожные указатели. Но тут этот авантюрист тормозит у первого встречного гаишника и протягивает ему дорожную карту, жестами объясняя, чтобы тот нарисовал маршрут до этого чарующего озера. Тот чертит ему линию, ведущую через горы. А не тот маршрут, по которому ездят автобусом!

– Нет! – взмолилась я, даже руки сложила молитвенно, пока мы ещё ехали по центральной у нас улице. – Ты всё же посол, а там дикая местность, горы и никого вокруг. Даже спросить дорогу будет не у кого!

– Хорошо, там будет красиво и уединённо! – и он улыбнулся мне загадочной улыбкой…

И он был прав. Просторная долина, безумные, нереальные даже для меня горы, у которых вершины будто перевиты белыми жгутами в сложный узор на синем небе, орлы и беркуты, которые парили над Лёшьей в опасной близости, когда та наивно писала на перекати-поле.

Мы ехали уже часа три. И вот…

Бертран восхищённо снимает на дорогую цифровую камеру панораму очередной восхитительной долины. Лимузин стоит распахнутым, с ключом в замке зажигания. Вдруг сзади слышится стук копыт. Но он продолжает вести панораму на камере – не прерывать же кадр из-за таких мелочей, как пара всадников в глуши, где через горы ведёт только песчаная колея от колёс редких здесь машин.

Но я оборачиваюсь вовремя. Успеваю заметить, что один из одетых в телогрейку молодых киргизов достает из кармана кастет и надевает его на руку. Дурак бы не понял, что на нас готовятся напасть. Но Бертран продолжает снимать, медленно ведя панораму на всадников.

Я в ужасе заорала:

– Бертран, садись в машину, это бандиты! У одного кастет на руке.

Бертран же только снисходительно улыбнулся моей такой естественной для женщины (с его точки зрения) трусости:

– Либлинг, а у меня чёрный пояс по карате. И потом, у машины дипломатические номера. На меня не нападут местные жители, они такие милые и открытые.