Вера Авалиани - Персональный миф. Психология в действии

Но когда я подошла к нему, Фредрик на глазах у своего президента разговаривал со мной доброжелательно, но не показал, что мы с ним любовники – ни в щёку не чмокнул, не обнял. Хотя обычно даже на людях был со мной очень нежен. Я поняла, что он тем самым как бы уступил меня своему шефу. И в душе у меня что-то с треском обрушилось. Хотя, возможно, это значило только то, что Фредрик решил, что я присмотрела себе более старшего и перспективного партнёра, и не хотел мне мешать. Не знаю, что уже он думал, но настроение моё было муторным, и на меня нахлынуло ощущение безнадежности: во всём только расчёт, во всём только признания мужчинами права сильнейшего…

Я продолжала танцевать с импозантным и стройным президентом, но мне было горько. Потом шведы напились, и надо было их как-то увести с вечеринки, погрузить в такси, потому что они решительно никуда не хотели уходить со свадьбы и от девочек, которые от них были без ума. Поэтому я просто вынесла обнимающего меня президента, как солдата с поля боя. Он целовал меня в шею. А вице-президент, каким-то образом выучивший первое в его жизни слово по-русски, стоял, качаясь, посреди зала и кричал: «На посошок». Его, слегка приобняв, выводил из зала ресторана Фредрик, хотя перед такси он упирался, будто его похищали, а не везли в аэропорт. Так и осталось у меня в памяти это время как трагикомическое.

Ему было скучно повторение заезженного сценария: ночной клуб, танец, постель, прощание навек с очередной корыстной девкой.

С одной он даже стал жить, потому что встретил её в первый день её работы официанткой в ближайшем к его офису ресторане. Наверное, поэтому эта изящная, с маленькой змеиной головкой и длинной шеей девушка надменно отмела ухаживания двух его коллег. Тогда от скуки – на спор – Фредрик склеил её и привёл к себе домой. И когда обнаружил, что она ещё девушка, был потрясен. Он уволил её из ресторана и поселил у себя. Она оказалась очень способной ученицей в постели. Но в жизни – ленивой и неопрятной. Она подолгу валялась в постели, никогда не готовила завтрак и ужин, отказывалась спать с Фредриком без презерватива, пока не женится на ней. А потом, когда ей понравился такой образ жизни, множество подарков, бывать вместе с Фредриком на банкетах, где она, чтобы вызвать его ревность, строила глазки начальству из Швеции, она стала презервативы дырявить. Однажды обнаружив это, Фредрик сказал, что она, конечно, очаровательная девушка, но он не женится на ней, потому что она на приёмах как откроет рот, как ляпнет что-то вульгарное – а ему нехорошо становится. И он хочет, чтобы, когда он вернётся из Швеции, она собрала свои вещи и ушла.

Девица была разъярённой. Вернувшись, он мало того, что застал дома всё перебитым и порезанным, но ещё и её маму с пьяным папой. Они требовали, чтоб он женился на дочке, раз её «испортил».

В отчаянье он позвонил мне и попросил:

– Я не могу больше! Ира, живи со мной, пожалуйста! Мне так мерзко, я не знаю, кто тут прав, наверное, я – подлец. Даже точно. Но мне так муторно с нею везде, кроме постели! Я не хочу, не смогу всю жизнь мириться с её тупой самонадеянностью и амбициозным невежеством. Я дал её родителям пять тысяч долларов «приданого», как попросил её отец. И это так всё противно и гадко и с моей, и с их стороны. Неужели нельзя жить не в грязи нигде и ни с кем?!

В общем, он заказал мне билет. Я приехала к нему тогда на выходные.

Именно по поводу этого кудрявого и белозубого красавчика я впервые убедилась в том, что разборчивым мужчинам ещё труднее создать семью, чем разборчивым женщинам. Хотя мне муж с запросами «идеал и только мой» – не светит вообще.

Парней на каждом шагу поджидают соблазны, которые девальвируют и секс, и любовь, да и девушки им заранее не верят и ведут себя как временщицы – после нас хоть потоп. Их жизнь буквально вытаптывается и разоряется, как зелёный, прекрасный сад, который не закрыли, как приватную территорию, а сделали городским парком, где быстро разворовали цветы и замусорили траву вокруг скамеек окурками и фантиками. Увы, чтобы оставаться празднично красивым, уникальным и ухоженным, всё должно кому-то принадлежать, чтобы кто-то конкретный это охранял, поливал, возделывал. Но, увы, чаще всего популярные мужчины, а порой и женщины не понимают того, что свобода и общедоступность – разные вещи.

Но вернёмся к нашим баранам, а точнее – к вполне симпатичным шведам, которым, впрочем, до внешности Фредрика, унаследовавшего свои смоляные кудри и чёрные глаза от мамы-француженки, было далеко. Они были слегка стёртыми блондинами и шатенами со светлыми глазами. Так что их подружки держались за них из-за денег и надежности, исходившей от каждого из этих западных экземпляров. А сами шведы общались подолгу именно с этими девицами, боясь нарваться на профи или впустить в свою жизнь неизученную особь.