Вера Авалиани - Персональный миф. Психология в действии

И я представляла его напряжённые, но отнюдь не духовно насыщенные, а опасные дни в Москве, его квартиру на Кутузовском, обустроенную именно так, как я люблю: он даже рассказывал мне по телефону, прежде чем купить его, о своём диване – голубом с неясным оранжево-розоватым цветком, будто просвечивающим сквозь лазурь.

Диван оказался мягким и завлекающим в свои выпуклые пучины. Так же, как и я, настрадавшись в неуютном доме, где, казалось, всегда было холодно то ли из-за вражды родителей, то ли из-за того, что мода делала его слегка стальным и обезличенным, Фредрик обожал комфорт, всё мягкое и пушистое. И его дом единственный из чьих-то, где мне было хорошо.

Когда он приезжал в мою новообразовавшуюся страну, он селился в гостиницу, но жил у меня. Мы с ним вместе готовили ужины. Он водил меня на все приёмы в его честь – ведь он не только заключил контракт с заводом, но и помог им получить кредит на покупку шведского оборудования в швейцарском банке. Кстати, по поводу этого кредита я просто восхищалась его способностью работать спокойно, упорно, без опускания рук.

Он приехал ко мне погостить на первое и девятое мая, чтобы не тосковать в одиночестве во время длинных праздников. И вот девятого мая ему позвонили на сотку и сообщили, что до сих пор – в течение нескольких месяцев на уже выделенный кредит так и не поступает заявка от предприятия. И если директор не пришлёт сегодня же по факсу этот документ, решение швейцарского банка будет аннулировано и деньги завод не получит уже никогда из-за своей расхлябанности.

Естественно, сотового телефона у директора в те времена ещё и быть не могло – это был штучный товар тогда в мире. Фредрик в праздник позвонил на завод, но никого, кроме пьяного охранника, там не застал. Но он повёл разговор так грамотно: если сейчас охранник не раздобудет сведения, где отдыхает их шеф, и не отправит кого-то с сообщением о крайней необходимость именно сегодня выслать факсом подтверждение, то завод никогда не получит кредит на новое оборудование, разорится и все работники – а это треть города – лишатся работы. К счастью, охранник был бывший мент и смог разыскать секретаршу у неё дома, организовать ей машину, и вместе они доставили уже хорошо поддатого директора на завод, напечатали документ, шлепнули печать и отправили по факсу. Фредрик лично диктовал им по спутниковому телефону номер факса и как выйти на Швейцарию из Казахстана – и так вплоть до момента, когда пискнул отправленный факс. Он поздравил директора с девятым мая и «новой победой» – его личной. Хотя, если уж на то пошло, то победа была Фредрика. Недаром завод из кредита отвалил ему сто тысяч долларов. Это было на банкете через пару дней, поэтому я была в курсе.

Зато случай во время другого его приезда меня сильно охладил по отношению к нему. Хотя тут важно знать мотивы поступка, чтобы разобраться, зря ли я поставила крест на этом поистине очаровательном мужчине или же поторопилась. Потому что слово «парень» не подходило ему из-за серьёзности и состоявшейся мужественности лица и тела уже в двадцать три. А общались мы с ним почти десять лет – с большими перерывами и большинство времени по телефону, но всё же…

Так вот, один раз Фредрик приехал всего на один вечер в мой город, причём в сопровождении вице-президента и президента компании, от которой он работал в Москве. Им нужно было только подписать в обед договор и улететь ночью, точнее поздним вечером того же дня. В обед, после церемонии, Фредрик позвонил мне и попросил хоть ненадолго увидеться.

Но в этот вечер была свадьба моей подруги, которую я знала десять лет – с её пятнадцати годков, когда она стала автором у меня в отделе молодёжной газеты, – Лены ну, естественно, Димы – её жениха.

Лена, чем-то похожая на Нефертити, долго не выходила замуж, потому что первый её жених – армянин перед свадьбой разбился на спортивном самолёте. И только через несколько лет она это смогла пережить и влюбиться вновь. И не пойти на её торжество я просто не могла. Фредрик приуныл, но я позвала его на свадьбу вместе со мной. А он сказал очень русским голосом:

– А куда я дену моих шведов?

– Возьми их с собой. Свадьба-то в ресторане.

– Классно, – деловито отреагировал он, тем более что у меня с собой есть шёлковые платки и галстуки от «Гермес»! Мы прихватили с собой корпоративные подарки.

Но когда шведы пришли в ресторан, они увидели, что все столы в зале сдвинуты в один длинный и незаметно усесться в сторонке не удастся. Кроме того, все гости дружно переключили внимание с жениха и невесты на экзотических гостей. Оба руководителя компании выглядели по нашим меркам странно: один с пышными бакенбардами другого цвета, чем волосы, а другой – очень высокий, веснушчатый и в шейном платке. Тип с бакенбардами, который как раз и оказался президентом, сразу запал на меня. Он кружил меня в танце – он знал все па на каждую мелодию, чего о себе я сказать не могла. Он объяснялся со мной по-английски, а я всё твердила «но андестенд» и пыталась потанцевать с Фредриком, на котором в буквальном смысле висело несколько девиц, завязавшись узлом на шее. Ленкина свекровь – энергичная дамочка с бешенством матки – маленького роста со злым личиком с кулачок так просто в прямом смысле слова хватала его за яйца. Отцу жениха было очень стыдно за неё, хоть они и были уже в разводе несколько лет. Поэтому и Дима искал себе жену совершенно на мать не похожую и нашёл Ленку – домовитую, расторопную, скромную, но при этом красивую и гордую.