Наталия Мстительная - Голубое утро

— Уже домой? — забеспокоилась госпожа Кранс, хотя Вермюлер прекрасно видела, что она была рада её уходу.

«Что ж, контакт установить не удалось», — пришлось констатировать писательнице.

— Заеду ещё к доктору Зиммельману, — сообщила она мстительно. — Кстати, где он живёт, не подскажите?

— Там же на территории клиники. У него свой коттедж, — известила "старушенция", и женщина ясно уловила в её голосе нотки зависти.

— Вот и прекрасно, — заявила Вермюлер. — Надеюсь, ещё не слишком поздно для гостей…

— Сейчас половина седьмого, — любезно подсказала госпожа Кранс.

«Глупая клуша! Она надеется, что я передумаю и отправлюсь домой. Как бы не так!» — подумала писательница и сказала вслух:

— О! Самое подходящее время! Надеюсь, он уже освободился от своих чокнутых пациентов.

Последнее, что заметила женщина, усаживаясь в такси, это грустную сморщенную физиономию госпожи Кранс. Даже "Голубое утро" на её шее и то поблёкло.

«Чему тут можно завидовать. Я ведьне развлекаться еду, a работать!» — пожала плечами писательница.

Писательнице Вермюлер удалось успешно преодолеть все посты лечебницы. Кто-то её узнавал, кому-то она нагло заявляла, что доктор Зиммельман ждёт её на приём. Во всяком случае, ей верили и, поскольку она была иностранкой, предпочитали не связываться. Так женщине удалось добраться до центрального корпуса. Здесь она отпустила машину, но её особенно удивило то, что водитель, не дожидаясь чаевых, сорвался c места, поспешив оставить как можно быстрее это неприятную территорию.

«Да уж, здесь не особо радостно», — согласилась c ним мысленно Вермюлер и расспросила первую же попавшуюся ей медсестру o коттедже доктора Зиммельмана, представившись его двоюродной сестрой. Ей снова поверили! И даже проводили в глубину парка к невысокому бунгало. Но войти туда писательница не торопилась.

Женщина крадучей походкой обошла здание вокруг. Место было довольно глухое, и малейший шорох листьев и веток под её ногами слышался на весь парк. По крайней мере, так казалось Вермюлер. Она c грацией балерины передвигалась от одного окна к другому, но рамы были по больничному занавешены плотными белыми шторками на полокна.

B эту минуту писательница пожалела o том, что она — не жираф. Шум кондиционеров не давал женщине услышать, что делается в доме. И подслушать под окном ей тоже ничего не удалось, поскольку окна были плотно закрыты.

«Вот, — констатировала Вермюлер. — Всё по-человечески. Сразу видно, что человек живёт здесь давно. Не то, что y этой супермодели: все окна настежь, ставни беспрерывно хлопают… Любительница морского бриза! Здесь тебе не Лондон… B такую жару без кондиционера не обойдёшься!».

Обогнув последний угол, она вышла к входной двери, столкнувшись нос к носу c Зиммельманом и госпожой Пьеро, вытиравшей слёзы. Получилось совершенно неожиданно и ужасно некрасиво. Но Вермюлер ничего не оставалось, как невинно улыбнуться и сказать: «Добрый вечер!».

B эту же минуту она пыталась запомнить фразу, крутившуюся y неё в мозгах. «Он… она… какая нам разница? Главное, что не ты!» — это всё, что писательница успела услышать за мгновение до неожиданной встречи.

Дальше женщина увидела деланно равнодушное лицо Зиммельмана и гордую мину супруги мэра города, c моментально просохшими слезами. Начался обмен любезностями по отработанному приличиями сценарию.

— Какое счастье, что этот кошмар наконец-то закончился! — радостно сообщил профессор Зиммельман. — Если бы я знал, во что вас втянул, я бы ни за что не пригласил вас сюда!

— Да, — вздохнула Вермюлер, подумав: «Здесь ты прав. Я оказалась не кстати. По крайней мере, для тебя».

— Мы все ужасно переживали за вас, — подключилась к беседе супруга мэра. — Жить под одной крышей c убийцей! И если бы не наш шериф… Я бы даже не знала, что делать.

«Любопытное заявление», — отметила мысленно писательница и сказала вслух:

— Да-да. Нервы мои порядком подрасшатались. Чудятся совершенно нелепые вещи. Я очень надеюсь на вашу помощь, доктор Зиммельман!

Свадебный шафер Вермюлер закрыл глаза и понимающе закивал головой.

— Конечно, пожалуйста, я к вашим услугам, — сказал он тихим умиротворяющим голосом. — Вот только провожу госпожу Пьеро. Подождите меня в гостиной.

От такой удачи женщина чуть не подпрыгнула на месте. Это в её-то пятьдесят лет! Едва сдерживая себя, чтобы не пуститься рысью, она c безразличным видом вошла в дом Зиммельмана. Минуя гостиную, писетельница Вермюлер направилась прямо в кабинет доктора. Улики могли быть только там.