Марина Болдова - Кольцо блаженной Августины

Кстати Иосиф, более чем равнодушный ко всем без исключения детям от нуля лет и до совершеннолетнего возраста, к Августине, пока та не забеременела, относился со вниманием. После же рождения Миши он потерял к ее судьбе всякий интерес, щедро откупаясь деньгами. Впрочем, она, Алла, полноценной бабушкой ребенку стать тоже не сумела. Именно тогда поссорившись с племянницей (та никак не хотела назвать имя отца мальчика), Алла в первый год жизни Миши навещала ее раз в месяц, передавая от мужа конверт с купюрами. Августина, видимо чувствуя себя виноватой, всегда приглашала выпить кофе, но Алла, едва взглянув на ребенка, уходила. Так что, настоящей близости между ними нет до сих пор, что вполне устраивает обеих. Да и в помощи Августина, как показало время, не нуждается. И все же Алла иногда признавалась сама себе, что переживает за дочь любимого брата…

– Аллочка, извини, что днем вспылил. – Муж подошел тихо и обнял за плечи.

– Ничего, я привыкла. Хотя, признаюсь, несколько устала от твоих взбрыков, уж прости за откровенность, Ося.

– Мне нелегко работать с людьми, я устаю. Ты должна меня понять!

– Не бери всех подряд. Я давно тебе говорила, пора перестать принимать каждого первого. Работай с теми, от кого не можешь отказаться. А остальных отправляй к своей Дане. Сам утверждал, что она с гороскопами справляется не хуже тебя. Разгрузишь свою очередь и девочке дашь заработать.

– Я подумаю. Что ты все на часы посматриваешь?

– Хочу позвонить Ирише, узнать, что же произошло у них в доме.

– Я же тебе сказал, что убили человека!

– Ты не знаешь, кого! В какой квартире он жил?

– В той, что сдавалась внаем. По крайней мере, мне так сказали. Какой-то незнакомец, так что выяснять подробности смысла нет.

– Я сама решу, есть ли в этом смысл. – Алла нажала на мобильном вызов Ирине. – Привет, Ириша! Ну да, по этому поводу. Вот как! А давно снимала? Понятно. А кто же убитый? Как ты сказала?! Прости, Ириша, я перезвоню…

Алла отключилась и с укором посмотрела на мужа.

– Ты знал? – спросила она, сразу же прочтя ответ на его бледной физиономии.

Павел вышел из операционной, снял маску, перчатки, халат. Он провел краниотомию молодой женщине, попавшей в аварию. Выматывающая физически и морально операция, длившаяся почти четыре часа. А он улыбается. Со стороны, наверное, выглядит странно, но никто не знает причины… а сегодня сбылось, о чем мечталось!

Павел любил ее всегда. Сумасшедшая страсть к блаженной, как ее называли одноклассники, Августине не прошла с годами, а трансформировалась в болезненное чувство ожидания чуда.

Он знал, что Августина влюблена в Дашевского, но был уверен – никто, а тем более он, Павел Леднев, не сможет убедить ее в том, что тот подлец. Да, он хотел, чтобы Августина сама поняла это. Зная, какой та получит удар (ни на миг не сомневался, что так и будет!), Павел издали наблюдал за ней, не навязываясь даже в друзья. В чем он был точно уверен, так это в том, что Дашевский никогда не будет рядом с Августиной. Этот бабник даже не смотрел в ее сторону, разве что иногда, здороваясь с ее подругой Ликой Деминой, мимолетно задевал взглядом.

А как Павла раздражала Лика! Она мешала ему, пытаясь оттянуть его внимание на себя. Конечно, льстило, что такая красотка в него влюблена. Трезво оценивая свои внешние данные (не урод, но и ничего примечательного), он даже где-то оправдывал Лику, считая ее неглупой – она-то разобралась уже, в чем ценность настоящего мужчины. Да, он считал, что обладает незаурядным умом, эрудицией, волей. И это намного важнее смазливой физиономии и накачанных мышц.

Августина пребывала в своем мире, Павел же готовился к решительному разговору с ней – они сдали последний экзамен, в субботу выпускной, а потом он уедет в Москву – куда поступать после школы он решил давно. Он готов был ждать, зная, что предложить ей может себя лишь состоявшимся специалистом.

Поговорить не удалось – станцевав с ним вальс, Августина с выпускного бала тихо улизнула. Он злился, упрекая Лику, что та специально отправила его за лимонадом, чтобы дать возможность подруге незаметно сбежать. Лика плакала, оправдываясь, что-то говорила о любви к нему, он ее не слушал. До отъезда поезда, которым должен был ехать в столицу, оставалось несколько часов.

Павел не рискнул подняться к Августине на этаж и позвонить в дверь – все окна ее квартиры были темными. Простояв перед домом полчаса, медленно побрел домой собирать вещи.