Марина Болдова - Кольцо блаженной Августины

Игорь посмотрел на часы – половина седьмого. «Можно и не к себе, а к Ольге», – подумал он, вспомнив свой пустой холодильник. Сестрица уже вернулась с работы, накормит горячим ужином и выдаст порцию городских новостей. Он всегда удивлялся, из каких таких источников она получает их, эти новости – в прессе они появлялись лишь на следующий день. Расспрашивать Ольгу было бесполезно. Загадочно улыбаясь, та обрушивала на него очередную информацию.

Но сев в машину, Калашин неожиданно вспомнил Августину Бенц. И обещание самому себе – навестить ту после службы. Это вдруг показалось более важным, чем сытный ужин у сестры.

И вновь ему никто не открыл. Надеясь не зная на что, он держал палец на кнопке звонка, пока не заметил женщину в брючном костюме цвета бирюзы и домашних тапочках, которая осторожно, держась за перила, спускалась к нему по лестнице.

– Вы кто? – задала она вопрос несколько испуганно, остановившись на верхней ступеньке лестничного пролета.

– Следственный комитет, майор Калашин, – тут же показал удостоверение Игорь. – Вы не в курсе, где ваша соседка Августина Самуиловна Бенц?

– Я не видела ее с утра. После завтрака, было это около десяти часов, ко мне зашла Августина и сообщила, что уходит на важную встречу. С кем, не знаю, но взволнована была чрезвычайно. И до сих пор ее нет! Я переживаю, девочка такая… не от мира сего!

– Что вы этим хотите сказать? Она больна?

– Нет, что вы! Несколько рассеянна и наивна. Вы здесь, а это означает, что с ней все-таки случилась беда? Августина жива? Ох, что же я говорю! – Женщина бросила испуганный взгляд на Калашина, а он насторожился.

– Мы не могли бы подняться к вам? – попросил он.

– Да, конечно.

Калашин изумленно замер на пороге – все стены прихожей сплошь покрывали театральные афиши.

– Ой, не обращайте внимания! Я – актриса, живу одна. Прежние обои пришли в негодность, вот и оклеила стены тем, чего в доме в избытке – старыми афишами. И место на антресолях освободила, и живенько получилось, – улыбнулась она. – Проходите в столовую, прямо по коридору вторая дверь. Располагайтесь, я заварю чай.

Калашин любил все старье. Ну вот буквально все! Мебель, ковры, скатерти, лампы с шелковыми абажурами, книги вразнобой и непременно чтобы с потрепанными корешками – иначе что же это за книга, если ее никто не «зачитал». Не книга, так – макулатура…

Книжные полки в этой комнате были заставлены старыми изданиями. И рыжий абажур свисал на длинном витом проводе прямо из центра потолка, из скульптурной розетки. А под ним конечно же – круглый стол, покрытый тяжелой бархатной скатертью с бахромой.

Первой мыслью была – завтра, нет, уже сегодня здесь будет сниматься фильм о довоенных годах…

Он присмотрелся внимательно к книгам – да, две полки в стеллаже все же заняты современными любовными романами.

Он часто подшучивал над Ольгой – сестрица увлекалась женскими детективчиками, скупала в книжных магазинах новинки, а, прочтя раз, складировала в коробки и убирала на антресоль, чтобы летом вывезти в дачный дом и там перечитать. Каждый раз, задавая вопрос про очередную книжку: «Ну, как тебе?» – он надеялся услышать нелестную оценку чтиву, но Ольга с удовольствием говорила о запутанной интриге, которую придумала писательница, о ярко выписанных характерах героев, о том, что прочла детектив «на одном дыхании»… Заготовленная Игорем снисходительная улыбка как-то не получалась, он спешно переводил тему, а Ольга в свою очередь довольно ухмылялась. Изредка она давала сдержанную оценку «ничего так», и он с удовлетворением соглашался – что же ты ожидала?

«Когда я сам последний раз брал книгу в руки? – вдруг озаботился Калашин. – Еще летом, на даче. И читал-то как раз одно из Ольгиных приобретений. Ни автора не помню, ни названия… но было в детективе ровно пятьсот двадцать три страницы!»

– Забыла представиться – Ульянова Лилия Модестовна. – Он обернулся на голос – в дверях стояла хозяйка с тяжело нагруженным подносом в руках. Игорь тут же кинулся ей помочь.

– Вы давно знаете Августину, Лилия Модестовна? – задал Игорь вопрос, когда хозяйка, расставив чашки и плошки с вареньем и булочками на низком столике, присела на край дивана. Сам он с удобством устроился в кресле.

– Да, Авгушу знаю почти что со дня ее рождения… Самуил, ее отец, в тот день уехал в роддом за Тасей и малышкой, мы с его сестрой Аллочкой ждали их, приготовив праздничный обед. Столовую украсили шарами и плакатами, в спальне собрали кроватку – до родов Тася не разрешала делать для ребенка ничего. Я тайком покупала распашонки и ползунки и складывала все детское приданое у себя.