Наталья Карабаджак - Мимикрия жизни

– Ольга Васильевна, – решила спросить я, – Вы в нашем маленьком городке все про всех знаете…

– Ну, не преувеличивай мои возможности, – скромно перебила меня Ольга Васильевна.

– Я только констатирую то, в чем уверены все, – не унималась моя лесть и ее всплески дали нужный мне результат.

– Ну ладно, спрашивай, – не без легкого кокетства позволила мне Ольга Васильевна.

– Убийство на Балке (спальный район в нашем городке, везде – Черемушки, а у нас – Балка). Два трупа – супруги Ивановы. Пенсионеры. Дочь у них – Вальева Екатерина, и зять – Вальев Валерий. Он то и убил тещу и тестя, а жену, к счастью, только ранил.

– Лучше бы наоборот, – жестко сказала Ольга Васильевна.

– Поясните, – попросила я.

– А что тут пояснять. Эта Катя-Катерина и девчонкой-то была аховой, все в мальчишечьих компаниях, постоянно на что-то ребят подзуживала: то по чужим огородам лазить, то гонки на велосипедах по трассе организовывала, а там, сама ведь знаешь, какое движение. Постарше стала – на дискотеке драки только из-за нее происходили. В общем, рисковая девочка, да только рисковала она всегда кем-то. Несколько ребят из-за нее, все-таки, пострадали. Один – после очередной велосипедной гонки, кстати, они с Валерием тогда сцепились как соперники, травму позвоночника получил, до сих пор в инвалидной коляске. Говорят, Катька его иногда навещает. Надо отдать ей должное, какая-то совесть у нее есть. А другой – сам Валерий. Он в пятнадцать лет сел за кражу. Все вокруг говорили, что это она его подбила. Я этого не знаю, но, зная Катьку, не удивлюсь, что и там без ее вмешательства не обошлось. Не зря же она сразу после его освобождения замуж за него пошла. Небось, грехи замаливала. Да только жизни там изначально не было, и быть не могло. Она, говорят, с братом Валеры до этого гуляла.

– Ольга Васильевна, Вы для меня просто клад! Я бы эту информацию долго собирала и неизвестно, собрала ли. Спасибо, – искренне поблагодарила я нашего секретаря. Действительно, в такой форме наши мужчины-опера эту информацию мне бы не доложили.

– Не за что, – великодушно ответила мне Ольга Васильевна и добавила, – иди, докладывай шефу. Он уже прибыл. Слышала, как машина его подъехала, и дверь кабинета хлопнула… Только он с таким дребезжанием ее закрывает, как будто нельзя придержать, – на этой нотке возмущения Ольга Васильевна вышла из моего кабинета.

От ее уха и глаза ничего нельзя скрыть. Поэтому я всегда спокойно оставляла свой кабинет открытым, убегая, якобы, ненадолго то в суд, то в милицию, то еще куда-нибудь, и оставляя дела на столе. Помню, поначалу шеф пытался учить меня как Жеглов Шарапова, унося с моего стола к себе в кабинет все дела, тем самым, имитируя кражу. По возвращении я лицезрела голый стол, приходила в неописуемый ужас, но после судорожных поисков, поразмыслив, понимала, что, кроме моего шефа, эти дела больше никому не нужны, тем более таким скопом сразу. После нескольких таких уроков шеф понял бессмысленность своих потугов. Все-таки, он – не Жеглов, я – не Шарапов, к тому же у Жеглова с Шараповым не было Ольги Васильевны, грозного стража, а у нас она была.

Я пошла на доклад к шефу, оставив Ольге Васильевне постановления по делу и отдельные поручения, которые срочно надо было отправить по адресатам.

День намечался суматошный.

Надо было заканчивать одно из дел, по которому истекали сроки, и передавать его в суд. Об этом шеф напомнил мне особо, когда я докладывала ему о ночном происшествии.

Мой доклад он выслушал спокойно, разнервничавшись лишь, когда я попыталась внятно сформулировать свои сомнения:

– Не мудри. И так все ясно – самоубийство. Так что оформляй бумаги и закрывай дело. Не хватало еще показатели этим делом испортить!

Своего шефа я уважала. В прокуроры он пришел из следователей. И о нем как о следователе ходили легенды. Думаю, что они справедливы, потому что многому в нашей работе я научилась именно у него. Мы с ним одновременно пришли на работу в нашу контору: он – как прокурор, я – как следователь. И первое время я постоянно бегала к нему со своими вопросами, а он терпеливо мне раскладывал все по полочкам. К его советам я прислушивалась и тогда, и после. Сегодняшний совет закрывать дело не хотелось брать на вооружение, так как шефа последнее время просто заклинило на статистических данных. Это, конечно, понятно, ведь его в первую очередь чихвостят на всех совещаниях за отчетные показатели. Но меня в данный момент показатели не волновали, хотя за них мне тоже попадало, и не раз.