Александр Содерберг - Сын за сына

Антония вернулась в свой офис, ссутулившись, села на стул, собрала все относящиеся к делу материалы и подготовила письмо прокурору. Что-то заметила краем глаза. В дверях стоял Майлз Ингмарссон с чашкой кофе в руке.

– Легко прошло, – сказал он.

– Да…

От Майлза последовало сдержанное «поздравляю».

Поднятые брови Антонии, дежурная улыбка на губах.

– Спасибо, – ответила она.

Майлз собрался уходить. Ей хотелось ответить на его попытку быть дружелюбным.

– Как у тебя дела, Майлз?

Он остановился.

– Хорошо.

Он казался веселым, улыбка шире, чем обычно; нога водит носком по полу.

– Да-да, – пробормотал Ингмарссон и вышел.

Антония пыталась разобраться в деле.

Закончив работу, она нерешительно положила папку с делом Конни Блумберг в закрытые дела с не покидающим ее, грызущим, мучительно жгучим чувством, что оно не завершено. Смерть Конни, признание мужчины, связь с Зивковичем, чертова власть Томми… и теперь Ингмарссон. Не презрительно ли он сейчас улыбался? Смеялся над ней? Или над ней смеется сам Бог? Все это какая-то гребаная шутка? Неужели у нее будут отбирать все каждый раз, когда она будет на миллиметр от прорыва? И она будет вечно страдать в темнице незнания?

Антония Миллер облокотилась на спинку стула. Уровень стресса был высок; злоба, словно насекомое, жалила нервы. Она потерла ключицу – и мысль приняла форму.

Антония достала из ящика записную книжку и пролистала несколько страниц до места, где собраны все номера и имена, сфотографированные ею из телефонной книги Хокана Зивковича. Она узнала большинство. Половина мелких гангстеров Стокгольма.

Женщина выдернула лист А4 из принтера и приступила к созданию выдуманной истории, которую она писала ручкой с помощью хорошего воображения и пары имен из телефонной книги.

История вертелась вокруг наркотиков, шлюх и убийств, вокруг того, что имя Зивковича всплывало везде, где она спрашивала о Блумберг, что он был главным подозреваемым в ряде мелких преступлений, которые в сумме превратились в серьезные и ужасные и вели к многолетнему пребыванию в тюрьме… Что-то в таком духе.

Антония перечитала свое произведение, и когда ее все устроило, позвонила Зивковичу. Тот ответил, и она поделилась с ним фальшивой историей. Он все категорически отрицал, честно и искренне. Теперь она поняла, каков он.

Антония предложила встретиться. Хокан тяжело дышал в трубку.

– Пожалуйста, – умолял он.

Ей ни капли не было стыдно.

Зивкович был бледен. Он сидел на офисном стуле, из-под рукавов рубашки выпирали мышцы рук, прямо за ним висел Сидящий Бык.

– Чертова ты стерва, – сказал он, ковыряя зубочисткой далеко в задних зубах.

– Выдай мне все, что знаешь, и я оставлю тебя в покое. Будешь препираться, – стану сажать тебя за все делишки подряд, по одному.

У него в глазах сверкнуло презрение.

– Что тебе нужно? – буркнул он.

Спасибо…

– Ты кое-что знаешь. Речь об Андерсе Аске и Леффе Рюдбеке, вот это мне и нужно.

Казалось, его взгляд приклеился к ней, как будто он увидел то, что раньше не замечал. Затем Зивкович рассмеялся.

– Блин, женщина… Да ты вся светишься от любопытства.

Антония была не готова к такой перемене. Он снова засмеялся, почти с облегчением.

– Ведь так?

Ей не хотелось терять лицо. Она кивнула, искренне выражая согласие.

– И ты думаешь, что можешь запросто приехать сюда и угрожать мне только ради того, чтобы получить желаемое?

Она промолчала.

Зивкович излучал контролируемую агрессию, которая делала его опасным и пугала Антонию.

Он понизил голос.

– Давай изменим правила. Вместо того чтобы угрожать мне, ты дашь мне то, что я хочу.

– Что ты хочешь?

– Мне нужно разрешение, – хрипло ответил он, держа зубочистку в уголке рта.

– Что-что?

– Разрешение. Я хочу иметь возможность делать незаконные вещи и не нести за это наказание.

– О чем ты?

– Ты что, глухая?

Внезапно он превратился в подростка, а она – в маму.

– Но Хокан, ты же понимаешь, что не существует никакого «разрешения»?

– А теперь вот существует!

Он был несговорчив.

– И защита, – продолжал Зивкович.

Антония уцепилась за эти слова.

– Защиту я могу тебе дать, но разрешение – нет.

– Называй это, как хочешь, но мне понадобятся деньги, чтобы уехать. Много денег. Когда я заполучу их, мне потребуется защита. Помоги мне и отойди в сторону.

Если она правильно понимала его, то он просил о серьезных, невыполнимых вещах.