Александр Содерберг - Сын за сына

Очутившись в эпицентре событий, Антония показала удостоверение девушке в форме, расчищавшей улицу перед банком от долбаных гражданских, прихватила бинокль в одной из полицейских машин, встала за ней в безопасное место и, опершись на крышу и увеличив масштаб изображения, стала смотреть на Хокана в балаклаве, как тот бродил по банку, кричал и выдвигал требования, которые никто не слышал. Заложники, согнувшись, сидели на полу.

Прибыла оперативная группа. Им чертовски хотелось пострелять. Они нашли укрытия и целились оттуда в сторону банка из автоматов. Зивкович был вынужден открыть дверь, чтобы выкрикнуть свои странные требования о вертолете и эскорте в какую-то неведомую далекую страну. Копы просекли ситуацию и прострелили ему ляжки, зад и нижнюю часть позвоночника; Зивкович завертелся, у него отнялись ноги, и он упал навзничь, крича и на руках заползая обратно в банк. Антония следила за ним в бинокль; она видела кровавые следы, которые Хокан оставлял за собой, как он отчаянно двигался вперед.

Затем она переключила внимание на испуганные лица сидящих внутри людей. Потом снова на Зивковича. Он перестал ползти и просто лежал на полу, как раненый тюлень, сорвав балаклаву с головы. Антония заметила у него на лице безутешную гримасу. По-видимому, он смотрел на кассиршу. На ней было платье василькового цвета. Она сильно обмочилась. Хокан Зивкович что-то сказал ей, засунул дуло пистолета в рот и спустил курок. Стена за ним стала красной. Звук выстрела долетел до Антонии через полсекунды. Кассиршу вырвало.

Антония позвонила Ульфу. Он был свободен, занимался стиркой, у него сегодня вечерняя смена. Они встретились в прачечной; когда Антония вошла, он гладил свои футболки. Действо развернулось на сушильной машине. Оно длилось сто двадцать секунд. Они переводили дух в объятиях друг друга: она – сидя, он – стоя. Антония хотела задержаться в его руках, просто побыть так некоторое время. Но такой договоренности у них не было. Ульф отступил.

Майлзу повезло, что он смог найти полицейскую машину. Большинство отправили на драму с заложниками на Свеавэген. Впереди Толстый и Тонкий. Ингмарссон не знал их имен, но его это и не заботило. Два копа в форме: один крупный с двойным подбородком, другой маленький и щуплый.

Ингмарссон сидел на заднем сиденье и снова просматривал бумаги. Личность мужчины, которого он должен забрать в аэропорту Арланда, не установлена. Отпечатки пальцев, пробитые мексиканцами по базе, совпали с данными в Интерполе, затем были перенаправлены в Европол, затем автоматическая ссылка на подпись – в данном случае к номеру дела Майлза, связанному с расследованием «Трастена», и оттуда прямо на электронный адрес Майлза Ингмарссона, так как он значился как следователь.

Мужчина мог быть кем угодно – гостем, который ел в ресторане «Трастен» сто лет назад, официантом…

В камере предварительного заключения в аэропорту было мрачно. В тюрьмах всегда так, какими бы они ни были. Дежурила девушка в темно-синих брюках и светло-голубой рубашке. Она была немногословна – показала обилие документов, лежащих на столе, и оставила Майлза. Он подписал все одним махом.

Девушка вернулась с крепким загорелым сорокалетним или около того блондином в наручниках.

– Спасибо, – произнес Майлз, подхватив его под руку у плеча, и вывел мужчину из камеры.

Пока они шли к полицейской машине, над их головами шумел самолет.

– Майлз Ингмарссон, сержант полиции, – пытался перекричать шум Майлз.

Мужчина не ответил.

Парни в форме сидели в машине и ели мороженое в разгар зимы.

– Тогда поехали! – сказал Толстый.

Они протиснулись через автомобили такси и направились к шоссе. По радио играл тяжелый рок. На шоссе Толстый прибавил звук.

– Убавь, – буркнул Майлз.

Толстый перевел взгляд с дороги на зеркало заднего вида.

– Что?

– Убавь звук! – повторил Ингмарссон.

Толстый убавил.

– Я просто не услышал, что вы сказали.

– Вы?

– Ну, то есть ты.

Дальше события развивались стремительно. Громкий крик Тонкого, короткое ругательство Толстого и сильный рывок, когда их машина резко затормозила. Майлза швырнуло вперед, он повис на ремне безопасности, пытаясь разглядеть через переднее стекло, что случилось. Майлз смог увидеть, что они влетели на участок ремонта дороги, выгороженный из левой полосы прямо посреди шоссе. Несколько желтых конусов, ограничительные ленты – все выглядело непрофессионально. Правую полосу перегораживал микроавтобус.