Александр Содерберг - Сын за сына

Потом вдруг отдаленный пищащий звук, повторяющийся три раза. Сначала София не отреагировала. Сигнал был едва различим и непонятен. Он продолжал вклиниваться в фоновую музыку.

– София?

Она обернулась, Лежек привлек ее внимание, показывая в тележку, где лежала ее сумочка. Она не сразу поняла, в чем дело; потом опять сигнал, однообразный и монотонный… Телефон! Йенс!

София подбежала к тележке: сигнал исходил из недр ее сумочки. Она достала ее, запустила руку внутрь, ища на ощупь. Слишком много вещей. София заглянула в сумочку: там что-то светилось.

Экран телефона погас в тот момент, когда она ответила:

– Алло!

В трубке – полная тишина.

Нет, нет, неет…

Лежек вопрошающе смотрел на нее. София покачала головой, как будто хотела сказать, что ему не о чем беспокоиться, и посмотрела на трубку. Заряда батареи оставалось мало.

Прошло полминуты, и они продолжили тур по магазину, София понятия не имела, что она кладет в тележку.

Десять минут спустя снова раздался звонок. Она ответила в ту же секунду.

– Алло!

– В среду, Швеция. Меня задержали. Передадут полиции. Поеду из Мехико, вероятно, через США, но я не уверен. Они по-прежнему не установили мою личность. Меня нельзя передать… Они соотнесли мои отпечатки из «Трастена»…

Разговор прервался. Говорил он шепотом, нервничал.

Ее сердце сильно забилось, она почувствовала дуновение счастья.

Снег заглушал запахи и звуки. Повсюду лежало большое белое покрывало и дремало, как большая ласковая собака.

Лежек в вечерней тьме шел вдоль Норра Мэларстранд и вдыхал свежий воздух. В ушах телефонные наушники, руки в карманах куртки. Сигнал прозвучал три раза, прежде чем на том конце провода ответил Арон.

– Да?

– Йенс Валь направляется в Швецию из Мехико, под полицейским конвоем, – сказал Лежек.

– Йенс Валь? – удивленно переспросил Арон.

– Он просит помощи.

– Когда?

– Через два дня.

– В чем проблема?

– Он там под арестом. Его отпечатки из «Трастена» дали совпадение, когда полиция прогоняла их по базам.

– А теперь его депортируют в Швецию?

– Да.

– И будут допрашивать по делу «Трастена»?

– С высокой вероятностью.

– Этого нельзя допустить.

– Нет. Естественно, нет.

– То есть ты уже все придумал? – спросил Арон.

– Да.

– Расскажи.

– Где-нибудь между аэропортом и городом.

– Почему?

– Открытое пространство, быстрый выход.

– О’кей. Планируй операцию вместе с Софией и Хасани. Два автомобиля. Когда будете готовы, я хочу, чтобы ты поехал с Софией. Хасани повезет Йенса.

– Какое это имеет значение? – спросил Лежек.

– Просто делай как я говорю.

Что-то назревало.

– Арон?

– После операции вы уедете из дома.

– Расскажи.

– Потом. Я тебе позвоню.

– А потом что?

– Тогда узнаешь, кто должен остаться, а кто уедет.

Мужчине, стоявшему перед ней, было около тридцати, североафриканец, занимался проституцией. По его щекам катились тяжелые, полные отчаяния и горя слезы.

Он шмыгал носом между предложениями, когда рассказывал, как он ударил Конни Блумберг в спину старым тупым ножом, который нашел в ящике комода.

Очевидно, мотивом стала ревность – во всяком случае, такова была догадка Антонии, когда она слушала его признание. Но рассказ он вел бессвязно и растерянно. Возможно, четкого мотива и не было, а просто имел место внезапный порыв однажды вечером с обилием наркотиков и разгульного секса.

Мужчина плакал – и снова просил прощения. Антония терпеливо ждала окончания его рассказа. Казалось, он думал, что если будет говорить, объяснять и винить себя достаточно долго, то убийство Конни Блумберг станет менее предосудительным.

Антония слышала сотни таких монологов и никогда не понимала, говорили преступники с ней, со своими жертвами или лишь с собственной совестью. Да это и не имело значения. Чаще всего это было просто непонятно, занимало много времени и утомляло.

Антония вызвала по телефону двух коллег в форме, которые забрали мужчину и увели в камеру.

Она стояла в дверях комнаты допросов и наблюдала, как раскаивающийся убийца и полицейские удалялись по коридору.

Она прислонила голову к дверному косяку. Черт…

Ей бы порадоваться. Мечта каждого полицейского – чистое признание преступника. Дело закрыто. Но она чувствовала, что ее надули… опять. Так же, как когда Томми забрал у нее расследование «Трастена». В расследовании убийства Конни Блумберг начала появляться какая-то ниточка…