Диана Дэвидсон - Шоколад или жизнь?

— Он здесь, — сказала я.

— Хорошо. Зови Арча. Встретимся в холле.

Приказам генерала я повиновалась. Я чувствовала себя попеременно то глупо, то испытывала леденящий душу страх. Неужели все эти тщательно спланированные действия действительно необходимы? Через пять минут мы встретились в фойе. Генерал нацепил на себя кобуру.

— Ого! Круто! — восхищался Арч.

Мне идея не нравилась:

— О, прошу вас! Только не оружие!

— Сдерживающий фактор, — сощурил глаза генерал.

— Но мы в Аспен-Мидоу, а не в Бейруте! В самом деле!

Неприятно засигналил джип Джерка. Бип! Бип! Генерал наклонился к самому моему уху:

— Позволь кое-что сказать тебе. В Вашингтоне думали, что я псих. Здесь, может, тоже кто-то так думает. Но я точно знаю: везде одно и то же, Голди. По всему миру. Нужно быть готовым.

— Мы можем идти? Я уже готов, — торопил нас Арч.

И мы медленно пошли до самых ворот. При виде Джона Ричарда мое сердце невольно затрепетало. На нем были белые шорты, белая рубашка, белые носки и кроссовки «Найк». Он стоял, просунув длинные пальцы в решетку забора. Солнце поблескивало в его волосах. На заднем сиденье машины виднелась теннисная ракетка. Раньше мы немного играли в теннис. Он опять играет? С кем, интересно? Или уже играл сегодня утром? И почему меня это волнует?

— Демонстрация силы обязательна? — спросил он.

Ни я, ни генерал не ответили. Бо с каменным лицом проводил взглядом Арча. Сын уселся в машину, а Джон Ричард немного помедлил. Расставание с Арчем всегда было болезненным для меня.

— Меня даже рядом с этим чертовым кафе не было, ты, сучка, — крикнул мне Джерк. — Только вообрази, сколько клиентов я потерял после того, как твои дружки-копы завалились ко мне, и как это повлияло на мое финансовое положение. И на твое с Арчем, между прочим. Теперь ты прекратишь цепляться ко мне?

— Не отвечай, — остановил меня генерал еле слышно. — Медленно уходи. Я останусь, пока он не уедет.

Я повиновалась. Значит, Шульц не стал дожидаться, пока я подам заявление в полицию. Только меня это совершенно не радовало. Я чувствовала невероятную тяжесть в теле. Боль в руках и груди усилилась. Будто голос Джерка ее пробудил. Мы не в Бейруте, напомнила я себе.

Переступив порог дома, я услышала, что звонит телефон. К моему удивлению, это была Элизабет Миллер — с предложением пообедать вместе в понедельник. Совершенно искренне я ответила, что с удовольствием. В горе человеку необходимо быть с кем-то. К сожалению, в моем голосе зазвучал неожиданный скептицизм. Только зачем ленч? У этого нововведения свои проблемы. Платит обычно — приглашающий? Тогда в кафе за обед заплатила Марла, но она сама настояла, я мало что соображала тогда. Ну и у нее были деньги. Я почувствовала, что мне придется угощать Элизабет.

Мое молчание в трубке навело ее на новую мысль:

— Давай устроим пикник!

Еще один?

— Опять смотреть на птиц? — тоскливо ответила я.

— Ах, это Филип был экспертом по части птичек. Но я-то же нет. Послушай, я принесу табуле и тассаярский хлеб. А ты — что хочешь, что нетрудно соорудить.

Следующим утром, после ранней церковной службы нетрудно было соорудить томатный винегрет и кекс. Когда я начала взбивать яйца, сквозь утренний безмятежный воздух прорвался телефонный звонок. Внутри все упало. Боже мой! Сегодня воскресенье! Для некоторых этот день явно ничем не отличался от остальных. Но я была, так сказать, ответственной за ответы. Генерал и Джулиан уехали за оборудованием для нового эксперимента. Адель была в бассейне: только-только начала медленно грести (по словам докторов, это укрепляет спину). Так что она долго еще не сможет подойти к телефону. Если б пришлось сравнивать Адель с рыбой, она была бы самым медленным морским коньком в мире.

— Дом Фаркуаров, — прощебетала я в трубку.

— Это Джоан Расмуссен.

Бессознательно я уставилась на яйца, лежащие на столе. Что Адель про нее сказала? Что о ней нужно печься!

— Да! — не меняя тона, отозвалась я. — Как поживаете? Это Голди.

В трубке была тишина.

— Как я понимаю, у вашего сына будет какая-то вечеринка, — наконец-то прорезался ее голос.

— Да, мы планируем ее на вторник, на вечер. Это будет четырнадцатое. Он хочет продемонстрировать свои фокусы. — Я покашляла. — Эээ… волшебные трюки.

Мне называть ее Джоан? Все-таки мы обе — матери учеников. Или госпожа Расмуссен, потому что я повар Фаркуаров?

— Арч пригласил мою дочь.

— Чудесно! — живо отреагировала я, хотя на самом деле ничего подобного не испытывала.