Ирина Зарубина - Компромат

— Хату жалко… Хорошая хата была. Эх, жалко хату…

— Что будет с девкой? — тихо спросил Чубаристов.

— Не знаю, не мне решать, — пожал плечами Генерал.

— Замолвил бы о ней словечко.

— Постараюсь, но вряд ли…

— Куда мы едем?

— За город, — Глушаков уловил в голове Виктора тревожные нотки и поспешил его успокоить: — Не бойся, все путем!

Одетый в домашний халат и мягкие тапочки, Маршал встречал гостей на крыльце своего трехэтажного особняка. Чубаристову показалось очень знакомым лицо этого высокого тучного человека, но, сколько он ни силился, никак не мог вспомнить, где и когда его видел.

— Хочешь поговорить, герой? — Маршал тяжело посмотрел Виктору в глаза. — Что ж, давай поговорим. Пошли со мной. А ты останься здесь, — он ткнул пальцем в грудь Глушакова. — Погуляй пока, воздухом подыши…

— Оружие, — дорогу Чубаристову преградил верзила телохранитель с бульдожьей мордой.

Безропотно расставшись с «пээмчиком» и «глоком», Виктор прошел в дом и вслед за Маршалом поднялся по мраморной лестнице в его кабинет. Кабинетик, кстати, был ничего себе. Обстановочка будь здоров — сплошной антиквариат.

Они сели друг против друга в глубокие кожаные кресла. Маршал молчал, задумчиво почесывая грудь. Чубаристов неожиданно увидел в разрезе его халата сморщенное, жалкое его «мужское достоинство», совсем не соответствующее солидному облику своего владельца.

Пауза явно затягивалась. Наконец Маршал, подавшись чуть вперед, едва слышно спросил:

— Ну, что мне с тобой делать, герой?

Начало беседы не предвещало ничего хорошего, Виктор это усек сразу. В вопросе явно улавливалась какая-то угроза.

— Ты влез в запретную зону, заплыл далеко за буек…

— Это ваша ошибка, я лишь исполнял свой долг, — Виктор старался говорить как можно спокойнее и рассудительнее. — Я всю свою сознательную жизнь боролся с подонками и тварями. Любыми методами, порой самыми жестокими. Пять лет понадобилось на то, чтобы развалить «организацию», убрать всех лидеров, разобщить группировки, спровоцировать их на войну друг с другом. И вдруг выясняется, что все осталось по-прежнему. Ничего не изменилось! Как же так? Какой в этом смысл?

— Ты ждешь от меня объяснений? — нахмурился Маршал. — Изволь… Все гораздо проще, чем ты можешь себе представить. Для того чтобы успешно бороться с организованной преступностью, необходим тайный карательный орган. Это ты и сам прекрасно знаешь. Ты один из наших самых активных карателей. Тебя, знаешь, прозвали Робином Гудом.

Чубаристов чуть не вздрогнул. Те же самые слова…

— Но мы же живем не на небесах и не при коммунизме, — продолжал Маршал. — Наша система должна на чем-то держаться. А кто профинансирует? Нищее государство, которое не может залатать дыры на собственных штанах? Вот и приходится выкручиваться.

— Выкручиваться? — вскипел Чубаристов. — Что вы подразумеваете под этим словом? Сговор с бандитами? Использование их грязных денег? Чем, в таком случае, вы отличаетесь от Резо Долишвили?

— Хотя бы тем, что я — маршал Грибов! — старик шарахнул кулаком по подлокотнику кресла. — Или тебе этого мало?

«Маршал Грибов… — по спине Виктора побежали колючие мурашки. — Конечно же, это тот самый Грибов, в семидесятые годы возглавлявший Министерство внутренних дел… Сильная и страшная личность. И как я его не узнал?»

— Ты ценный работник, и мне не хотелось бы тебя терять, — Грибов взял себя в руки. — Но ты обязан уяснить для себя одну вещь — ты со мной или против меня?

— Я с вами… — Чубаристов не узнал свой голос.

— Уверен?

— Уверен.

— Ты здесь никогда не был, со мной никогда не встречался. Как и прежде, связь с тобой будет осуществляться через Глушакова.

— Понятно…

— Вопросы есть?

— Нет.

— Отдыхай, герой. — Маршал повелительным жестом указал на дверь. — Очень скоро тебе предстоит провернуть одно интересное дельце. Но запомни — одно слово, одно неверное движение — и ты труп…

Все страхи, пережитые ею с момента похищения, не шли ни в какое сравнение с нынешним страхом. Такого жуткого зрелища — невероятных размеров крысу — она даже представить себе не могла. Но настоящий ужас ждал ее впереди…

После того как крыса издала тоненький тревожный писк, грязные пятна на стенах вдруг зашевелились и начали стекать вниз, образуя на полу огромную, серую, клокочущую кашу… Тысячи коготков скребли по шероховатой поверхности каменных плит, тысячи длинных и гладких хвостов оставляли за собой вьющиеся следы. Они вылезали отовсюду — из всех щелей, из темных закоулков, свешивались и падали с низкого потолка. Медленно, но верно они приближались к Лене, успевая на ходу драться друг с другом, оспаривая свое право на владение будущей добычей.