Джулия Хиберлин - Янтарные цветы

Я рисую мамин фартук. Меня не видно, но я там, прячусь под ним. Ткань щекочет мне нос и щеки. Здесь темно и ничуть не страшно: сквозь тонкий хлопок просачивается немного света. За моей спиной – теплое мамино тело.

Я не вижу, что снаружи. Как будто снова ослепла.

Доктор Джайлс осторожно берет мой рисунок за углы – краски еще не успели высохнуть.

Ей пора закрывать кабинет. Все игрушки и книги убраны по местам, настольные лампы горят, но верхний свет уже погашен. Слоник улегся спать в кукольную кроватку и по самые уши накрылся одеялом.

– Ну, что думаете? – говорю я. – Фартук – и есть та занавеска? Значит, она не имеет ничего общего с моим пребыванием в могиле? Значит, все это не имеет никакого смысла?

Мне стыдно за свой нетерпеливый тон.

– Все имеет какой-то смысл, – отвечает доктор Джайлс. – Вероятно, фартук олицетворяет для вас душевное благополучие. Ничего удивительного, что вы подсознательно связали свою первую травму – смерть матери – со второй. Тесса, самое главное сейчас – уничтожить все неизвестные, а это может быть страшно. Если бы вы пришли сюда и объявили, что за занавеской прятался ваш убийца, как волшебник страны Оз… ну, сами скажите, вы ведь не этого ждали?

Именно этого. Я выросла в стране Оз.

Однако про это ей знать не нужно. Как и про то, что от маминого фартука у меня на душе муторно. Ничем не лучше, чем от таинственной занавески.

– Нравятся тебе мистер Вега и Бенита?

Хм, мне кажется – или врач немного ревнует?

– Он ничего, – осторожно отвечаю я. – Они оба ничего.

Взрослые так все усложняют, просто жуть. Что прикажете ему отвечать? Что мистер Вега в подметки ему не годится? Это какое-то соревнование, что ли?

– Если у тебя есть вопросы или сомнения, не держи их в себе. Аль Вега бывает излишне напористым.

А вы, конечно, не бываете!

– Да пока все хорошо. Если меня что-то начнет волновать – обязательно расскажу. – В последнее время мне все чаще хочется успокоить и подбодрить врача и все реже – довести его до белого каления. – Но у меня есть другой вопрос… – Лидия говорит, глупо носить страх в себе – он пожирает изнутри. Впрочем, на ее взгляд, мои заскоки – «это даже круто». – Со мной разговаривала не только Мерри.

– В смысле? Кто еще с тобой разговаривает?

– Остальные Сюзанны… иногда. Те, что лежали в могиле. Я не каждый день их слышу и большого значения этому не придаю… Но Лидия считает, что я должна вам об этом сказать.

– Лидия, похоже, – очень чуткая девушка.

– Да.

– Что ж, начнем вот с чего. Когда впервые с тобой заговорила… одна из Сюзанн? Что она сказала?

– Это случилось в больнице. Как только я очнулась. Одна из них сказала, что клубничное желе – мерзость. Потом я узнала, что так и есть. В него даже сахар не добавляют.

– Понятно, а что еще они говорят?

– В основном предостерегают. Типа, осторожно, будь внимательней. В таком духе.

Мы ведь запрещали тебе читать открытку со свиньей и маргариткой.

– Они пытаются тебя контролировать? Заставляют что-то делать?

– Нет, нет! Они вроде как помочь пытаются. А я обещала помочь им. У нас такой… уговор.

Ох, ну и бред, особенно когда вслух это говоришь. Внезапно меня окатывает волной ужаса: а вдруг он убедит папу сдать меня в психушку? Теперь я на сто процентов уверена, что Лидия зря подбила меня на эту авантюру.

– То есть ты с ними беседуешь?

– Нет. Обычно нет. Просто слушаю.

Осторожней .

– Они никогда не просят тебя сделать что-то опасное для жизни?

– Шутите? Да вы чего вообще? Думаете, я самоубийца? Или одержимая? – Я приставляю ко лбу пальцы и верчу ими в разные стороны, изображая рога.

– Прости, Тесси. Я должен был спросить.

– Я ни разу не думала о самоубийстве. – Ну вот, опять я защищаюсь. И вру. – А вот его регулярно хочу убить.

– Это нормально. Я бы и сам не прочь.

Ого, разве психологам положено такое говорить? Но сейчас я вовсе не хочу испытывать к нему прилив нежности и благодарности, я хочу разобраться в себе.

– Так что думаете про эти голоса? Это шизофрения? Или что-то вроде?

Хм, выходит, я считаю, что лучше быть шизофреничкой, чем одержимой. Лидия наотрез отказалась помогать с поиском информации о шизофрении. Все, что мне известно об этом душевном расстройстве, почерпнуто из книг Стивена Кинга.

Так что мы с Оскаром отправились в местную библиотеку. За стойкой дежурила восьмидесятипятилетняя, почти слепая волонтерша, поэтому я осмелилась попросить ее о помощи. Она не признала во мне «девчонку Картрайт», как меня называли старики.