Питер Лавси - Последнее дело Даймонда

– Разумно. И конечно, если сам Мэт что-нибудь вспомнит, я с радостью выслушаю его.

– Я ему передам.

Положив трубку, я подумала, как плохо становиться предметом всеобщего внимания. Теперь я хорошо понимала спасителя сына, который предпочел остаться неизвестным.

В пятницу Мэтью пришел в кухню и открыл холодильник. Я спросила, что он рассчитывает там найти.

– Заварной крем, – ответил сын.

– Ты оптимист! – рассмеялась я. – Вчера доел последнее. Но если так сильно хочется сладкого, в морозилке лежит мороженое. Какое задание ты получил на выходные?

У меня не хватало времени, и разговоры с сыном сводились к подобным репликам. Не хотелось играть роль этакой мамочки-наседки, но в глазах Мэтью я выглядела именно такой. В возрасте сына дети не готовы делиться с родителями мыслями, поэтому наше общение ограничивалось бытовыми вопросами и его домашними заданиями.

Мэт ответил, что ему дали перевод с латинского, нужно подготовиться к предстоящему в понедельник тесту по Священному Писанию и еще – я буквально привожу его слова – «этот долбаный исторический проект».

– Мэтью! – Работая в такси, я слышала выражения и покрепче, но если такое говорит мой сын, меня коробит. – Что тебе не нравится?

– Нам надо выбрать живших на улице знаменитых людей и что-нибудь написать об их жизни. Пирсу легко, ему дали Серкус, там на каждом доме таблички с именами. А мне всучили несчастную Гей-стрит.

– Придется заняться исследованием. В этом, как я понимаю, смысл задания.

– Исследованием?

– Не тупи, Мэт. Следует заглянуть в книги.

– Где?

– Для начала в библиотеке.

– Шутишь?

– Не в школьной – в городской. Пойдем завтра. Я тебе покажу, где искать.

– Завтра в какое время? Ты же по субботам работаешь.

– Пока не знаю. Договорюсь и сообщу.

Взгляд сына говорил, что он не очень мне поверил. Мэт повернулся ко мне спиной и, сутулясь, выскользнул из кухни. Вскоре я услышала, как он включил в комнате телевизор. От постоянного кручения баранки у меня ломило шею и плечи. К чему все это, подумала я, если не удается выкроить время помочь сыну с домашней работой? Отчаяние усугубляла грубость Мэтью. Я постоянно убеждала себя, что в его возрасте все подростки так себя ведут. Просто он недостаточно взрослый, чтобы справляться со своими бушующими гормонами. Хотя бывает, что мужчины так и не взрослеют. Печальный пример отца Метью. Внезапно из комнаты раздался крик:

– Ма, поди сюда!

– Не смей со мной так разговаривать, Мэтью! – возмутилась я.

– Скорее!

Услышав в его голосе настойчивость, я двинулась в комнату и увидела сына, стоявшего на коленях перед телевизором.

– Это он!

– Кто?

– Человек, который меня спас.

На экране мелькнул темноволосый мужчина с усами, затем камера сместилась и стала показывать интерьер огромного зала с колоннами и канделябрами. И остановилась на молодой женщине в синей юбке.

– Сейчас его опять покажут, – предупредил Мэтью.

– Кто он такой?

– Не знаю.

Женщина на экране интересовалась какими-то событиями из жизни Джейн Остен. Снова появилось лицо того мужчины. Он отвечал уверенно, строя фразы так, словно давать интервью было для него не в новинку. В глазах мелькали веселые искорки, будто он находил предмет довольно забавным.

– Это он! – воскликнул Мэтью.

– Тысячи людей носят такие же усы.

– Да.

– Он не может быть тем самым человеком.

– Почему? Он тот самый.

– Сколько людей показывают по телевизору?

Программу могут передавать откуда угодно. Хоть из Шотландии.

– Ма, это первый канал. «Пойнтс уэст». Если ты помолчишь и послушаешь, мы выясним его фамилию.

Мужчина на экране говорил:

– …в «Доводах рассудка» Джейн Остен пишет, что бальные залы сдают позиции тому, что она называет «глупыми светскими гостиными». Пренебрежение, на мой взгляд, притворное. Ее не приглашали туда, куда она хотела бы попасть. По канонам того времени сборища, рауты в светских гостиных являлись дикими событиями, не подчиняющимися правилам и традициям бальных залов. Число посещающих балы сокращалось. В одном из своих писем Джейн радуется, что их снова стало больше по мере того, как теряли значение частные вечеринки.

– Он рассказывает о Бате! – удивилась я.

– То есть менялась модель социальной жизни? – спросила журналистка.

– Да, к тому времени, когда семья Джейн Остен переехала сюда, Бат сдал свои позиции. Звание модного места перехватил Брайтон. Принц Уэльский предпочитал морской воздух, поэтому все тогдашние знаменитости стали ездить туда, а не в Бат.