Джоди Пиколт - Домашние правила

Между тем мама уже устала ждать. Она открывает дверь:

– Джейкоб, надень штаны!

Мама прикрывает глаза рукой, но все равно заходит в комнату.

– Никто не говорил тебе «войдите», – ворчу я.

Она принюхивается:

– Ты снова пользовался суперклеем? Я говорила, чтобы ты не занимался этим, когда сам находишься в комнате. Это может тебе навредить. – Мама замолкает. – И вообще, если ты занялся своим обкуриванием, тебе, вероятно, уже лучше. – (Я молчу.) – Это что там? Твое какао?

– Да, – отвечаю я.

Мама качает головой и со вздохом говорит:

– Спускайся вниз. Я приготовлю тебе другую чашку.

Вот несколько фактов о криминалистике:

1. Криминалистику определяют как научный метод и технику, применяемую в связи с расследованием преступлений.

2. Слово «forensic», в смысле «относящийся к доказательству в суде, то есть, в частности, к криминалистике», происходит от латинского «forensis», что буквально означает «перед собранием». Во времена Древнего Рима судебные разбирательства происходили перед собранием людей на форуме. Обвиняемый и жертва давали показания, и выигрывал тот, чьи аргументы были убедительнее.

3. Первый документально подтвержденный отчет о том, как методы криминалистики помогли решить судебное дело, относится ко временам китайской династии Сун, а точнее, к 1248 году. Один человек был убит серпом. После этого следователь приказал всем людям принести свои серпы в определенное место, и, когда на один из них, почуяв кровь, слетелись мухи, убийца сознался.

4. Самое раннее свидетельство использования отпечатков пальцев для определения личности человека относится к седьмому веку, когда палец должника прикладывали к расписке в доказательство того, что этот человек должен заимодавцу.

5. Применять криминалистические методы гораздо легче, когда криминалист не вовлечен в дело лично.

Кончики ваших пальцев, подушечки ваших ладоней и подошвы ваших ног вовсе не гладкие. На них имеются папиллярные гребни – серия линий с особыми контурами и формами, как топографическая карта. Вдоль этих линий располагаются поры, из которых выделяется пот, кроме того, ваши пальцы могут быть испачканы чернилами, кровью, грязью, и все это воспроизводит на поверхности, к которой вы прикоснулись, папиллярный рисунок, проще говоря, на ней появляется отпечаток вашей руки.

Если он виден, его можно сфотографировать. А значит, имеется возможность его сохранить и сравнить с известным образцом. Дерматоглифика – искусство в не меньшей степени, чем наука. Так как дома у меня нет терминала для автоматической идентификации отпечатков пальцев, который мог бы просканировать образец и выдать пятьдесят кандидатов с похожими линиями, мне приходится полагаться на зоркость своих глаз. Цель в том, чтобы найти десять-двенадцать сходных черт между известным образцом и новым; если такие сходства обнаружатся, большинство экспертов придут к заключению, что перед нами отпечатки одного и того же человека.

На экране компьютера две картинки с изображениями отпечатков. Я подвожу курсор к центру одного, отмечаю дельту – маленькую треугольную область слева от центральной точки. Рассматриваю крайние гребни, разветвления и круговое завихрение. Линия раздваивается, потом два гребня и еще одно раздвоение, обращенное вниз.

Как я и предполагал, это пара.

Возникает ощущение, что меня сейчас вырвет, но я сглатываю и заставляю себя завершить работу.

Как вчера.

Встряхнув головой, чтобы прочистить мозги, я беру маленький пластиковый контейнер, который стащил с кухни, и кладу в него улику. Потом роюсь в шкафу и нахожу там утку Джемию. Это мягкая игрушка, с которой я спал в детстве, и так как она белая, то лежит на полке поверх другой моей одежды, у которой есть окраска. Кладу утку на колени и канцелярским ножом делаю надрез в том месте, где у нее могло бы быть сердце.

Контейнер приходится впихивать внутрь с усилием, и Джемия теперь выглядит так, будто у нее изувечена грудная клетка, но ничего. Я зашиваю дыру той же ниткой, которой на прошлой неделе штопал носок. Мне это дается с трудом – почти на каждом стежке я колю себе какой-нибудь палец, но довожу дело до конца.

Потом достаю блокнот и начинаю писать.

Закончив, я ложусь на кровать. Лучше бы я сейчас был в школе. Трудно, когда нечем заняться.

– Я пристрелил шерифа, – тихо напеваю я, – но, клянусь, это была самозащита.

Я часто размышлял над тем, как совершить идеальное убийство.

Нередко говорят о сосульке как лучшем оружии – ударь ею кого-нибудь как кинжалом, и орудие убийства растает, – но тут много допущений: а) вам придется держать сосульку в руках достаточно долго, чтобы нанести рану, и б) она может сломаться, когда наткнется на кожу, которую должна пронзить. Побрызгать салат жертвы мескалином – более изящный способ: коричневый порошок почти незаметен глазу в смеси с заправкой, и горечь не будет ощущаться, особенно если в салат добавлен цикорий или руккола. Но что, если этим вы просто причините жертве неприятные ощущения, а не убьете? Плюс где вы возьмете наркотик? Можно взять человека с собой на водную прогулку, толкнуть его за борт, предпочтительно напоив перед тем, и сказать, что он упал случайно, но для этого вам нужна лодка. Смесь викодина с алкоголем эффективно замедляет сердцебиение, но ваша жертва должна быть завсегдатаем вечеринок, чтобы такая смерть не вызвала подозрений у следователя. Я слышал о людях, которые пытались поджигать дома после совершения убийства, но из этого обычно ничего путного не выходит. Пожарный инспектор легко определяет, откуда начался пожар. К тому же тело должно обгореть до неузнаваемости, вместе с зубами, чтобы подозрение не пало на вас. Я не порекомендовал бы использовать такие способы, при которых проливается кровь. Это хлопотно: вам понадобится много отбеливателя, чтобы отчистить ее, и все равно обязательно останутся какие-нибудь незамеченные, предательские капли.