Джоди Пиколт - Домашние правила

И это напоминает мне…

Что я не выключил воду, она так и течет из шланга, а значит, к моменту моего возвращения Сашин каток, вероятно, разольется на весь задний двор.

«Дорогая Тетушка Эм, – думаю я, – мне придется перезаложить дом, чтобы расплатиться за воду. Что делать? Замученный Проблемами в Таунсенде».

«Дорогой Замученный. Пей меньше».

К огороженному полицейской лентой месту преступления я подъезжаю с улыбкой на губах. Меня встречает Уркхарт, и я осматриваю брошенный «понтиак». Смахиваю немного снега с бокового стекла и заглядываю в салон, светя внутрь фонариком. На заднем сиденье полно пустых бутылок из-под джина.

– Капитан, простите, что вызвали вас, – говорит патрульный.

– Докладывайте.

– Тело в лесу нашел бегун. Труп полураздет и весь в крови.

По уже протоптанной тропе я иду вслед за Уркхартом.

– Кому, черт подери, взбредет в голову бегать трусцой по лесу в темноте посреди зимы?!

Мертвец действительно не совсем одет и уже застыл. Брюки спущены к лодыжкам. Я быстро опрашиваю других полицейских, что они обнаружили. Не много. Кроме крови на конечностях мужчины, никаких следов борьбы. Есть отпечатки ног, совпадающие с оставшейся на жертве кроссовкой, и другие, очевидно оставленные бегуном, алиби которого исключает его из числа подозреваемых, но преступник либо каким-то образом стер следы своих ног, либо совершил убийство на лету. Я сижу на корточках и рассматриваю ссадину на левой ладони трупа, когда прибывает шеф.

– Господи Исусе! – произносит он. – Суицид или убийство?

Кто бы знал. Если убийство, где тогда следы борьбы? Или повреждения на руках, которые свидетельствовали бы о том, что жертва защищалась? Ссадина на ладони, как от падения, на предплечьях ни синяков, ни царапин. Если это самоубийство, почему мертвец в нижнем белье и как он покончил с собой? Кровь у него на костяшках пальцев и на коленях, а не на запястьях. По правде говоря, в Таунсенде, штат Вермонт, мы не часто сталкиваемся с такими вещами, чтобы быстро делать выводы.

– Пока не могу сказать, – уклоняюсь от прямого ответа я. – Хотя сексуальное насилие, кажется, налицо.

Вдруг из-за деревьев выходит какой-то паренек и говорит:

– Вообще-то, вы оба ошибаетесь.

– А ты кто такой? – спрашивает шеф, и двое патрульных подходят к парнишке с боков.

– Опять ты, – говорит Уркхарт. – Месяц назад он болтался вокруг, когда ограбили ювелирный. Вроде как детектив-любитель. Скройся, малыш. Мы тебя тут не видели.

– Погодите, – останавливаю я полицейского, смутно вспоминая этого паренька.

Да, он был там, когда мы расследовали ограбление. А сейчас я взвешиваю в голове шансы на то, что этот пацан – преступник, и не хочу, чтобы он удрал.

– Все очень просто, – продолжает парнишка, глядя на тело. – В двадцать шестой серии второго сезона всю команду «Борцов с преступностью» отправили на гору Вашингтон расследовать смерть мужчины, тело которого нашли на вершине горы, без одежды. Никто не мог догадаться, что делал голый человек на горе, но причиной смерти оказалось переохлаждение. То же случилось и с этим парнем. Он заблудился и упал. Его внутренняя температура тела повысилась, он снял одежду, так как ему было жарко… но именно из-за этого он и замерз. – Паренек усмехается. – Не могу поверить, что вы этого не знали.

Шеф прищуривает глаза:

– Как тебя зовут?

– Джейкоб.

Уркхарт хмурится:

– Люди, замерзающие до смерти, обычно не пачкают кровью все вокруг…

– Уркхарт! – рявкает шеф.

– Он не запачкал кровью все вокруг, – говорит Джейкоб. – Брызги крови были бы хорошо видны на снегу, а вместо них мы видим только размазанную кровь. Взгляните на раны. У него ободраны костяшки пальцев, колени и основания ладоней. Он упал и поранился. Кровь появилась на снегу, потому что он пытался подняться, вставал на четвереньки, ползал вокруг, прежде чем потерял сознание.

Я приглядываюсь к Джейкобу. Основательный недостаток в его теории, разумеется, состоит в том, что, когда человек падает на снег и ползает по нему, у него не начинается кровотечение. Если бы такое происходило на самом деле, в Вермонте за время зимних каникул умирали бы от потери крови сотни детей.

Что-то в этом пареньке совсем чуть-чуть… ну, не так. Голос слишком ровный и высокий; в глаза не смотрит; пружинит на подушечках стоп и, сдается мне, сам этого не замечает.

Там, где он топчется, снег подтаял, из-под него высунулся побег шиповника. Я расчищаю ногой землю и качаю головой. Этому несчастному, пьяному, мертвому ублюдку не посчастливилось упасть в присыпанных снегом зарослях ежевики.