Пётр Некрасов - Маньяк, похожий на меня. Детективные рассказы и повести

«Не люблю песни у костра», – такова была последняя мысль Саши Брославского, прежде чем он окончательно уснул.

Городским бездельникам, имеющим возможность рано утром принять горячий душ, включить радио и без проблем сварить себе сладкий кофе, утро в лесу представляется прекраснейшей и блаженной порой. Воображение рисует картину с лёгким красивым туманом, греющим прямо сквозь туман ласковым солнышком и непременным пением пташек.

Туман был. Этого отрицать не стал бы никто. Он казался сырым и неприятным на ощупь.

Под утро холод разбудил романтиков и бардов и безжалостно выгнал из палатки. Когда Саша огляделся в зеленоватой мгле, он тут же увидел своё одеяло, и ещё несколько, сваленных в груду у стены. Из-под груды кто-то тяжело дышал. Саша порылся в одеялах, и вдруг навстречу ему метнулись заспанные, безумные, с рыжеватым отливом глаза Вади Марецкого. Вадим глотнул пару раз пересохшим горлом и что-то спросил.

– Чего? – не понял Саша.

– Что-то случилось? – нездоровому человеку приснилось явно что-то нездоровое.

– Ничего не случилось, – пожал плечами Брославский, – утро настало, только и всего.

– Значит, кошмар… – сказал Вадя, поглубже закапываясь в одеяло.

Брославскому стало немного обидно, что проснулся предпоследним, вместе с этим лодырем. Он выглянул наружу и убедился, что там тоже уныло.

Любители туристской песни бродили по краю откоса, ёжась и бросая нерешительные взгляды вниз на речную воду, все дрожащие, неумытые, неприветливые. Толя, как и следовало ожидать, за ночь охрип и тщетно пытался раздуть костёр из холодной золы. Майя привычно перебирала вещи в рюкзаках. Брюс в криво застёгнутой «военной» рубашке курил, картинно опершись на сосну. И все молчали.

Первым делом Саша мужественно умылся ледяной водой из речки, его примеру сразу последовали Брюс, уронивший при этом в воду контактную линзу, но счастливо её поймавший, и унылая пуще вчерашнего Таня Таволгина. Саша решительно прогнал Толю от костра и в две минуты разжёг огонь. Пересчитал всех по головам и отправил Брюса найти отсутствующих Светлова и Левина. Тут Майя порадовала всех тем, что завтракать придётся вермишелью с килькой в томате. Картошку вчера так и не спекли.

Минут через двадцать стало пободрее. Вермишель бурлила над костром под зорким надзором Майи. Брюс притащил из леса Левина, который невнятно объяснил, что искал там потерянную авторучку.

– В лесу? – удивилась Таня. – Авторучку?.

– В лесу, – как-то подавленно подтвердил Левин. Брюс стараясь правильно застегнуть рубашку, сообщил, что Светлова найти не удалось, и тут же заявил:

– Не знаю, как вы, ребята, а я так хочу есть. Майя!..

– Подождёшь, – сказала Майя, снова входя в образ всеобщей мамы. Голодный Брюс снова закурил. Внизу у реки проклинал губителей родной природы Толя: он решился-таки умыться, нашёл в реке полиэтиленовый пакет, и тут у него прорезался голос.

Ещё через пять минут, когда уже не только Брюс, а и все присутствовавшие устроились вокруг костра, Майя прекратила сосредоточенное помешивание вермишели и торжественно сняла её с огня.

– Зовите остальных, – повелела она своим несмышлёным детям.

– Марецкий спит, – предостерёг Саша Левина, потянувшегося к палатке. Но Левин, апатичный спросонья, не внял предупреждению и поплатился.

– Пошли все к чёрту! – громко донеслось из палатки. Майя обиделась:

– Ну и чёрт с ним! Пусть спит. Таня, миски давай…

– А всё-таки, где Светлов? – спросил Саша.

Все беспомощно оглянулись. Ответственного за всё человека видно нигде не было.

– В палатке, – хрипло предположил Толя,

– Да нету его там. Иначе бы не спрашивал. Кто-нибудь видел, куда он пошёл?

Все беспомощно переглянулись. Саша ощутил какое-то неудобство, как будто соринка в глаз попала, а достать не получается.

– А вы его вообще-то видели с утра? Ну хоть кто-то? – спросил он еще осторожнее.

Наступила тишина. Брюс помотал головой:

– Не…

– Витя, наверное, спит в палатке, – бесцветным голосом упрямой кобылы предположила Таня Таволгина. Предположила, поставила миску на траву, но в палатку не заглянула, отошла от костра и стала причесываться.

Саша снова заглянул в палатку. Не то чтобы он надеялся обнаружить Виктора Сергеевича, закопавшегося в одеяла в обнимку с Марецким. Впрочем, сам Вадя тоже уже не спал, просто лежал с открытыми, но недовольными глазами.

– Светлова тут нет? – спросил Саша, думая, что заранее знает ответ. И не угадал.