Агата Кристи: Детективные романы и повести

Когда она вошла в кабинет Эркюля Пуаро — в устремленном на нее взгляде знаменитого сыщика промелькнуло любопытство и удовольствие.

Из ее письма нельзя было сделать никаких выводов.

В нем была только просьба назначить ей встречу — и ни — малейшего намека на цель этой встречи. В почерке видны женственность и твердость… Кто же она, эта Карла Лемаршан?

И вот она сама — высокая, стройная девушка лет двадцати с небольшим. Она хорошо одета: прекрасно сшитый костюм и дорогой мех; у нее красивый поворот головы, изящный профиль и решительный подбородок.

И во всем облике — жизнерадостность, которая привлекает к себе взгляд еще больше, чем красота.

Идя навстречу своей посетительнице, Эркюль Пуаро чувствовал на себе внимательный, пытливый взгляд ее темно-серых глаз.

Она села, взяла предложенную ей сигарету и минуты две курила молча, продолжая смотреть на него задумчиво и пытливо.

— Очень трудно определить, правда? — мягко сказал Пуаро.

— Что вы сказали?

Голос у нее был приятный.

— Ведь вы пытаетесь определить, кто я: тот человек, который вам нужен, или же просто шарлатан?

Она улыбнулась.

— Да, пожалуй. Видите ли, мьсе Пуаро, я представляла вас себе немного другим.

— И, кроме того, я оказался старше, чем вы ожидали?

— Да, и это тоже.

Она помолчала.

— Я буду с вам откровенна. Я хочу… Мне нужен самый лучший….

— Могу вас успокоить, — сказал Эркюль Пуаро, — я самый лучший.

— Вы не отличаетесь скромностью, — улыбнулась Карла.

— Видите ли, — невозмутимо продолжал Пуаро, — мне нет надобности выполнять черновую работу: ползать по земле, измерять следы, подбирать окурки. Я просто сажусь в кресло и думаю. Работа идет здесь. — Он постучал пальцем по своей яйцеобразной голове. — Вот здесь.

— Я знаю, — кивнула Карла. — Потому я и пришла именно к вам. Дело в том, что я хочу поручить вам работу буквально фантастическую.

— Это любопытно, — сказал Эркюль Пуаро, выжидательно глядя на свою гостью.

Карла Лемаршан глубоко вздохнула.

— Меня зовут не Карла. Меня зовут Каролина, как и мою мать. И настоящая фамилия моя не Лемаршан, а Крэль.

На лбу Пуаро появилась складка.

— Крэль? Кажется, я что-то слышал…

— Мой отец был художником, — продолжала Карла, — и довольно известным.

— Эмис Крэль?

— Да.

Она помолчала.

— А моя мать, Каролина Крэль, была обвинена в убийстве своего мужа.

— Ага, — протянул Пуаро. — Теперь я припоминаю, хотя и очень смутно. Я был в то время за границей. Ведь это произошло очень давно?

— Шестнадцать лет тому назад был суд, и ее признали виновной, — проговорила девушка. — Но нашлись смягчающие обстоятельства, и высшая мера наказания была заменена пожизненным заключением. Она умерла через год. Понимаете? Все уже прошло, все давно кончено.

— Так в чем же дело? — спокойно спросил Пуаро.

Девушка, назвавшая себя Карлой Лемаршан, крепко стиснула руки. Она заговорила медленно, запинаясь, но с какой-то особой выразительностью и силой:

— Вы должны понять, точно понять мою мысль… Мне было пять лет, когда это случилось. Я была слишком мала… Я помню, конечно, и мать, и отца, и помню, как меня внезапно увезли… куда-то в деревню. Я помню поросят, и славную толстую фермершу, и что все они были очень ласковы со мной. И очень отчетливо помню, как все странно на меня посматривали… точно украдкой. Я чувствовала — дети всегда чувствуют, — что что-то случилось, но я не знала, что именно. А потом меня повезли на пароходе… Это было чудесно!.. Пароход шел много дней, и потом я очутилась в Канаде, и меня встретил дядя Саймон Лемаршан, и я жила в Монреале с ним и с тетей Луизой, и когда я спрашивала про маму и папу, мне отвечали, что они скоро приедут. А потом я про них, кажется, забыла. Мне жилось очень хорошо. Дядя Саймон и тетя Луиза меня любили, я ходила в школу, играла с подругами и вскоре совсем позабыла, что у меня была прежде другая фамилия — не Лемаршан.

Девушка подняла упрямый подбородок.

— Посмотрите на меня. Ведь если бы вы меня случайно встретили, вы бы подумали: «Вот молодая особа, которой не о чем беспокоиться». Я богата, здорова, достаточно привлекательна и могу наслаждаться жизнью. Когда мне было двадцать лет, то я не согласилась бы поменяться местами ни с одной девушкой в мире. А когда мне исполнился двадцать один год, мне открыли правду. Им пришлось это сделать, потому что, во-первых, я начала распоряжаться своими деньгами, а во-вторых— письмо. Письмо, которое оставила мне моя мать, умирая. И вот тогда я узнала, что она была осуждена за убийство. Это… Это такой ужас! Я в то время была уже помолвлена, — продолжала Карла после паузы, — но мне сказали, что со свадьбой надо подождать, пока мне исполнится двадцать один год. И я поняла причину этого, когда узнала правду.