Агата Кристи: Детективные романы и повести

— Может быть, следовало выбрать для защиты что-нибудь другое?

— А что же еще? Улик было слишком много. Все элементы преступления: и повод, и средство, и удобный случай — все.

— Можно было бы утверждать, что все они подстроены.

— Нет, она созналась почти во всем… И это было бы явно притянуто за волосы. Вы подразумеваете, как я понимаю, что убийство совершил кто-то другой и подстроил все таким образом, чтобы улики были против нее?

— Вы находите такое положение нелогичным?

— Боюсь, что да. Вы намекаете на таинственного X. Но кто это мог быть?

— Несомненно, член этого тесного кружка. Ведь их было пятеро, не так ли? Пять заинтересованных лиц.

— Пять? Дайте вспомнить… Какой-то старый дурак, который вечно возился с настойками разных трав… Очень опасный вид хобби. Он был довольно приятный человек, но со странностями. Не представляю себе его в роли X. Потом — девушка… Она, наверное, охотно отправила бы на тот свет Каролину, но зачем же Эмиса? Потом — биржевый маклер, старый друг Крэля… Вот — только эти люди. Ах да, еще ее сестренка… Но ее никто не считал действительно заинтересованным лицом. Значит — четверо.

— Вы забыли про гувернантку, — сказал Эркюль Пуаро.

— Да, верно. Несчастные люди, эти гувернантки: их никто не может запомнить. И эту я помню очень смутно. Некрасивая, немолодая, но и неглупая. Что ж, может быть, ее обуревала преступная страсть к Эмису, и поэтому она убила его? Неправдоподобно. Не верю.

— Благодарю вас, — сказал Эркюль Пуаро. — Вы удивительно хорошо все помните. Меня это прямо поражает. Можно подумать, что картина суда сейчас у вас перед глазами.

— Вы правы, — медленно проговорил Фогг, — я как будто вижу все это сейчас.

— А что вам запомнилось отчетливее всего? — спросил Пуаро. — Свидетели, адвокат? Судья? Или женщина на скамье подсудимых?

— Вы попали в точку. Я никогда не забуду ее. На ней был налет какой-то романтики. И при этом она была не очень красива и не очень молода Лицо усталое, круги под глазами… И несмотря на то, что она являлась центральной фигурой всей драмы, она словно отсутствовала, витала где-то. В зале суда находилась только ее оболочка, ее тело. Лицо — спокойное, внимательное, с легкой вежливой улыбкой на губах. Говорила вполголоса, знаете — в таких приглушенных тонах. И насколько она была обаятельнее той, другой, — девушки с грациозной фигурой, красивым лицом и грубой молодой силой!.. Я любовался, конечно, Эльзой Грир. Любовался ее красотой, смелостью в борьбе с нами — с ее мучителями, ее стойкостью. Но я любовался и Каролиной Крэль, пожалуй, именно потому, что она совсем не боролась. Она ушла в какой-то свой мир света и теней. И она не потерпела поражения, потому что даже не вступила в борьбу.

Он помолчал.

— Ясно было только одно: она любила этого человека так сильно, что, убив его, умерла вместе с ним.

Фогг опять помолчал и протер очки.

— Я, кажется, говорю странные веши… Я был в то время очень молод, и этот процесс произвел на меня громадное впечатление. Но я и сейчас убежден, что Каролина Крэль была удивительной женщиной.

Джордж Мейхью был осторожен и не словоохотлив. Он помнит, конечно, дело Крэль, но довольно смутно. Дело вел его отец, а Джорджу было только девятнадцать лет.

Да, процесс наделал много шуму. Крэль был ведь известным художником. Картины его очень хороши, очень. Две из них находятся в Тэтовской галерее, а это уже кое-что.

Не будет ли мсье Пуаро любезен объяснить, что именно его заинтересовало в атом процессе. Ах, дочь! Из Канады? Вот что! Но, помнится, ее увезли в Новую Зеландию.

Джордж Мейхью немного смягчился. Да, страшная драма в жизни девушки. Он глубоко сочувствует ей. Пожалуй, было бы лучше, если бы она так и осталась в неведении.

Нет, сомнений в виновности миссис Крэль не было. Были только смягчающие обстоятельства. Уж эти художники! Жить с ними, наверное, не легко. А у Крэля к тому же, как говорят, не прекращались романы. Ведь леди Дитишэм… тоже была замешана.

В связи с ней газеты время от времени вспоминают об этом процессе. Она несколько раз фигурировала в бракоразводных делах. У нее громадное состояние. Мсье Пуаро, наверное, слышал об этом. В газетах ее имя попадается довольно часто: она из тех женщин, которые любят быть на виду.

— Скажите, ваша фирма была поверенной в делах Крэль на протяжении многих лет? — спросил Пуаро.

Джордж Мейхью отрицательно покачал головой.

— Нет. Делами Крэлей занималась фирма Джонатан. Но когда началось судебное дело, старик Джонатан побоялся, что он не справится, и договорился с моим отцом, что мы будем вести дело вместо него. Мне кажется, мсье Пуаро, вам следовало бы повидаться с Джонатаном. Он уже не у дел — ему больше семидесяти. Он хорошо знал всю семью Крэлей и может рассказать вам гораздо больше, чем я. Я в то время был юнцом и даже не присутствовал на процессе.