Пётр Некрасов - Маньяк, похожий на меня. Детективные рассказы и повести

– Мы редко ходим в походы, – честно созналась Майя, – но три раза осенью ездили в Павловск.

– Осенью там очень красиво, – вежливо склонил голову Брославский, искренне надеясь, что после этих слов незваные гости просто встанут и уйдут. Подействовало, но не на всех. Марецкий окинул презрительным взглядом разбросанные по столу катушки ниток и верёвки, шагнул к двери и уже оттуда погрозил пальцем:

– Я человек нездоровый! – напомнил он товарищам по «Бригантине». – Я тоже кого-нибудь приведу!

И вышел из учебного класса, зацепив гитарой за притолоку. Обиделся, то есть.

– Вы пришли спросить, можно ли брать с собой в поход посторонних? – спросил Саша и тут же проклял сам себя. Бородатый Толя, поражённый Сашиной проницательностью, смотрел на него теперь с таким восхищением, что пришлось язвительно добавить: – Или насчёт водки, сколько покупать?

Толя даже очки с носа снял, а Левин расхохотался особым, беззвучным смехом человека, собравшегося эмигрировать в Израиль. Майя пихнула его локтем, и серьёзно сказала:

– Витька Светлов…

– Виктор Сергеевич! – тут же поправил Левин, давясь хохотом.

– Виктор Сергеевич Светлов сказал, что приведёт свою знакомую, сокурсницу. Мы с ней никто не знакомы, конечно…

– Это очень плохо! – Толя удручённо покачал бородой.

– Светлов – это тот, который сейчас ушёл?

– Нет, – Левин уже не смеялся, только улыбался, – это как раз другой…

У пожилого барда Э. Я. Мурашова было в «Бригантине», как выяснилось, два любимых ученика – Вадик и Витя. Вадик лучше играл на гитаре, Витя лучше сочинял стихи. Витя, закончив школу, поступил на филологический, Вадик никуда не поступил, подрабатывал расклейкой афиш и утверждал, что «любимцу муз не нужен вуз». Оба по-прежнему проводили в «Бригантине» всё свободное время.

– Светлов – это длинный такой, – догадался Саша, – в кепке джинсовой всегда ходит?

Виктор Светлов зимой и летом щеголял в кепке, брезентовой штормовке с белой рубашкой под ней, чтоб видно было, какой он закалённый и какой небогатый. Однажды Брославский даже видел его по телевизору в передаче про молодёжь. Молодой бард из «Бригантины» довольно долго «рассказывал об истории своей песни», а потом взял да и запел Бёрнса в переводе Маршака, уверяя:

Стихи были хорошие, а играл на гитаре он и правда отвратительно, не играл даже, просто стучал ладонью по струнам.

А зимой «Бригантина» лишилась своего рулевого и капитана. «Бригантину» чуть не закрыли сразу, но в разгар учебного года это ой как непросто. Поэтому у штурвала и оказался один из любимых питомцев автора бессмертной песни про сосновые шишки. И да – это оказался именно тот, кто учится на филологическом и поёт про честную бедность по телевизору. Истеричные девочки в массе своей перестали посещать «студию авторской песни», потому что Витька Светлов – это, скажем прямо, не совсем Э. Я. Мурашов.

– Эдуард Мурашов отбыл на историческую родину, – играя бровями, пояснил старшеклассник Левин и снова получил локтем в бок от Майи. – Тоже своего рода поход.

Кажется, это сказано специально для Толи. Тот промолчал, но так сурово покачал из стороны в сторону бородой, что стало ясно: эмиграция в Израиль – это тоже очень плохо. Толя не относился к любимым ученикам, но остался в «Бригантине» из принципа, не слишком и ему самому понятного.

– Вы хоть палатку ставить умеете?

– Палатка не проблема. У нас для этого Толя есть, а он русский богатырь, – сказал Миша Левин, небрежно кивнув головой вправо, – но я вот, например, в лесу по солнцу дорогу не найду.

– Он чего, – спросил Брославский с огромным подозрением в голосе, – хочет, чтобы я с вами поехал и нашёл вам дорогу? Этого хочет ваш Виктор Сергеич?

– Ну не лично вы, Александр, – печально сказала Майя. До неё, кажется, дошло, что уговаривать Сашу – дело безнадёжное. Толя в очередной раз шумно вздохнул, уронив на стол тяжёлые руки культуриста. На левом запястье у него вместо часов укреплён ремешком компас – видимо, на случай, если Толя заблудится, не дождавшись вылазки в лес.

– Мы узнали, что ваш руководитель болеет. Но мы надеялись, что кого-то попросить можно.

Господи, это правда! Бардам из «Бригантины» срочно потребовался проводник по лесу. Чингачгук, он же Соколиный Глаз.

Саша выдвинул ящик стола и сгрёб туда верёвочную упряжь, которая явно отвлекала Толю. Толя морщил лоб, пытаясь понять, зачем она, и постоянно при этом расстёгивал и застёгивал ремешок компаса. Русский богатырь оказался на редкость нервным.