Сергей Соловьев - Опасные@связи

– Все обстоит именно так.

– Летом вы, наверное, слышали о разоблачении группы русских шпионов – что вы думаете об этом?

– Вы имеете в виду… [13]?

– Да.

– Я считаю, что шпионаж не являлся их основной задачей.

– Не могли бы вы пояснить свою мысль?

– Всему миру известно о высоком уровне коррупции в современной России. Это мое личное мнение, но я считаю, что коррупция в настоящее время проникла и в разведывательные службы. Поэтому мне кажется, что их деятельность была в основном связана с незаконным использованием бюджетных денег.

– То есть с воровством?

– Совершенно верно. Скажите, мистер Симпсон, вы знаете русское слово «откат»?

– Боюсь, что я недостаточно хорошо знаю русский язык.

– Это слово означает сумму, отчисляемую незаконно в пользу чиновников, помогающих получить бюджетное финансирование.

– Комиссию за лоббирование?

– Приблизительно так. Но сам проект, получающий финансирование, может при этом быть полной чепухой. Так что речь в этом случае идет о дележе ворованных денег. И мне кажется, что шпионская сеть, о которой вы говорите, служила именно этому. Может быть, они и получали деньги от русской разведки, но на мой взгляд их шпионские операции были абсолютной ерундой, спланированной для воровства денег из бюджета.

– На основании чего вы пришли к такому выводу?

– На основании информации об организации их так называемой «шпионской сети», опубликованной в прессе, информации из интернета и того, что я непосредственно знаю о жизни в России.

– Вы продолжаете поддерживать контакты с Россией?

– У меня там остались родители. Обычно я бываю в России каждое лето.

– С коллегами вы, вероятно, тоже поддерживаете контакты. Влияют ли они как-то на ваше мнение?

– То, о чем я говорю, не является секретом. Среди моих коллег это чрезвычайно широко распространенное мнение. Я его тоже придерживаюсь. Может быть, это мнение объединяет людей, которые честно работают, в какой бы стране они ни оказались. Допускаю, что это не совсем справедливо, но мы очень плохо относимся к тем из своих соотечественников, кто приезжает сюда, утверждая, что они приехали заниматься бизнесом. Обычно это либо попытка использовать деньги, украденные в России, либо прикрытие для чего-то другого, либо просто глупость. Во всех случаях хочется держаться подальше…

Я понимал, что, говоря о бедах своей родины, слишком разгорячился, но ничего не мог с этим поделать. Все мы когда-то боялись КГБ – моя нервозность искала выхода.

– Вы меня удивляете, Эндрю. Вы такого невысокого мнения о своих соотечественниках?

– Не обо всех.

Мне показалось, что, послушав мои агрессивные речи, Симпсон был несколько растерян.

– Ваша основная тема – информационная безопасность?

– На чисто техническом уровне. Программные средства детектирования угроз, уменьшение рисков при планировании сетевой архитектуры. От политических проблем, связанных с безопасностью, я стараюсь держаться как можно дальше.

– Продолжаете ли вы публиковаться на русском языке?

– Для развлечения в русскоязычных социальных сетях – не больше.

– Вы интересный человек, Эндрю. Спасибо за разговор. Надеюсь, вы не возражаете, если мы позволим себе в случае необходимости связаться с вами в будущем?

– Необходимость есть необходимость.

Дверь открылась и на пороге появилась провост.

– Я, кажется, подоспела к концу разговора…

Она взглянула на Симпсона.

– Мистер Симпсон доволен?

– Вполне.

Провост улыбнулась. Теперь от ее улыбки точно веяло теплом.

– Я могу идти?

– Разумеется. Спасибо.

На этот раз Симпсон поставил свой лэптоп, встал с кресла, подошел ко мне и тоже пожал мне руку. Его рукопожатие, в отличие от рукопожатия провоста, оказалось довольно вялым.

На этом листке – соображения по поводу беседы в кабинете провоста.

Что меня больше всего испугало? То, что мне не задали ни одного из вопросов, которых я боялся.

Никаких вопросов о ПеМаВи и моей работе с нею.

Никаких вопросов о ее прошлом.

Никаких вопросов о переписке с Соловьевым.

Тем более странно, что я к тому времени уже просмотрел многие из файлов, присланных Соловьевым, и имел общее представление, какие секреты могут скрываться в этом ворохе документов и перекрестных ссылок.

Никаких вопросов о Пиратской Партии.

О критических статьях, которые я вывешивал в интернете.

И даже о фильмах и музыке, которые я иногда скачивал из Интернета не вполне законным образом.