Марья Цепиш - Позови меня в дождь на речку

Мы одни стояли на берегу и смотрели, как уплывает ромашковый венок. Он держал мою левую ладонь, а правой я ухватилась за его правое плечо. Я стояла чуть позади него. Вдруг мне безумно захотелось обнять его сзади. Обеими ладонями я чувствовала его плечи, шею, спину. Будто поверхностно изучала анатомию на живом макете. И это было так нежно, без подвохов и грешных желаний, на которые мы тогда еще были просто не способны.

Стас тогда обнимал меня в ответ. Прижимался всем телом, тоже скользил ладонями по моим плечам, рукам, спине. Мы довольно долго вот так стояли. Прикосновения, вздохи, тепло живого тела, мы обнимали друг друга, а летний ветер обнимал нас обоих. Это происходило безо всяких попыток и желания раздеть друг друга. Нежно и почти по-родственному. Будто мы − две части чего-то единого и способного работать только в полном комплекте, взаимодополняющие друг друга компоненты, которые обмениваются энергией и увеличивают ее друг для друга…

Я часто вспоминала, как странно мое тело отреагировало на тот мимолетный поцелуй в поезде. Дрожь, волнение, обессилевшие руки, внезапные слезы, оцепенение и неясный страх от желания услышать ответы на вопросы: «Для чего он это сделал и что теперь будет дальше?». И вот теперь такая возможность представилась. Повторить, распробовать и узнать ответ.

− Стааас, ты меня смущаешь… − я закрыла глаза ладошками, но они безвольно сползли вниз и ощутили, как загорелись щеки.

Смотрю на него в упор, и сердце от его взгляда будто становится больше, не помещается в положенном месте. Стас смотрит на меня, его улыбка заставляет меня тоже улыбаться. Напряженный момент. Он подсаживается ближе ко мне, проводит указательным пальцем по моей щеке, поджимает губы, кусает их, медленно и плавно двигает ими, будто готовится. Будто замедленная съемка неоригинальной мелодрамы… Его лицо совсем близко, его первый выдох отскакивает от моих губ. Боже, мне надо закрыть глаза? Как вообще все это делается? А вдруг он поймет, что я не умею и даже на помидорах не тренировалась? А если он будет смеяться? У меня еще есть в запасе миллионная доля секунды до того, как он коснется моих губ, может, мне убежать? Просто отпрянуть, быстренько вскочить на ноги и нестись во весь дух домой? Боже, мне страшно и неловко. А вдруг, кто-то сейчас смотрит на нас, скоро об этом будет знать вся деревня, и кто-нибудь доложит нашим бабушкам? Моя бабуля и так строго меня воспитывает, не разрешает надевать одежду, обтягивающую и открывающую грудь, которой год назад не было, а теперь есть. Серьезная у меня бабуля и запросто подзатыльником угостит, если будет хотя бы предполагать, что я веду себя неприлично и не достойно порядочной девушки.

Вот так много мыслей пролетело, закружилось в моей голове за какие-то считанные секунды. Я успела испугаться, попытаться передумать, сочинить оправдательную речь для разгневанной бабушки, задаться вопросом, люблю ли я Стаса или нет, если нет, то имею ли я право получать первый романтический опыт именно с ним… Но бежать было поздно и, несмотря на то, что ни на один вопрос я сама себе так и не смогла ответить, просто закрыла глаза и позволила теплым губам прикоснуться к моим.

Так мило, чисто, невинно, приятно, волнительно и … неуклюже. Его губы прижались к моим, характерный звук втягивающегося воздуха. Как это делается в фильмах, когда камера крупным планом? Ловкие очереди исчезающих верхних и нижних губ между губами партнера, плавные движения обеих голов, такая настроенная скорость, приносящая удовольствие даже наблюдателям… А что происходило у нас на траве? Я от волнения впала в ступор, рот не открылся, будто челюсти заржавели, мой язык вяло терся о мои же стиснутые зубы. Губы Стаса несколько секунд пощипали мои и он отстранился. Недоуменно посмотрел на меня:

− Крис, что с тобой?

Я опустила глаза и сделала вид, что увлечена выдергиванием травинок. Стас ближе подвинулся ко мне и взял в ладони мое лицо. В его зрачках кружились солнечные лучики, губы выглядели влажными и еще более яркими, чем всегда.

− Крис, тебе со мной не хочется?

Ну, как мне может не хотеться, если я почти год во сне видела, как мы с ним, будто в фильме, скользим губами по губам, разбрызгивая в стороны романтику и страсть? Неловкость сковала меня, как январский лед быструю речку.

− Стас, я просто… Я не знаю, что делать нужно, − тихо и сбивчиво прошептала я, боясь посмотреть в его глаза. Я перестала слышать птиц и шелест травы, перестала бояться, что нас увидят. Голову терзал лишь один вопрос, о том, как исправить этот неловкий момент, эту провалившуюся попытку повторить главный кадр из любой мелодрамы.