Дмитрий Сафонов - Энские истории

— Да, — подтвердил Пинт. — Я подумал — почему у них копии? Одинаковые копии? Это очень странно. А еще я не мог сообразить — почему они не встали по центру поляны? А потом, когда я увидел, где стоял Беленов, понял — эти три точки образуют вершины равностороннего треугольника. Не два дуэлянта, а три! Вот в чем дело!

Незнакомец одобрительно кивал.

— Да, Оскар Карлович! Все именно так и было. С вами очень приятно иметь дело; я думаю, мы еще не раз встретимся. А как вы решили задачку со скрученными бумажками?

— Да! Арабская цифра 3 не давала мне покоя. Я не мог догадаться, почему на одной бумажке написана римская 1, а на другой — арабская 3. А потом до меня дошло — они так разыгрывали очередность выстрелов. Если в дуэли участвуют не двое, а трое, значит, каждый должен стрелять как минимум два раза!

— Правильно, Оскар Карлович! Первый круг выстрелов был обозначен римской цифрой, а второй — арабской. Они зарядили по два патрона; условие было такое — каждый может стрелять в кого захочет, на выбор. Но дважды в одного и того же противника стрелять нельзя.

— Ага! Вон оно что! Я так и подумал! Причем Беленов рисковал меньше — он знал, что Илья с Николаем будут в первую очередь стрелять друг в друга.

— Ну конечно! Первым стрелял Илья. Естественно, в Николая! Он промахнулся — эту пулю потом нашли в дереве, довольно далеко от поляны. Второй выстрел был Крайнова — он убил Илью наповал. Прямо в сердце. Поэтому в патроннике пистолета Ильи остался еще один патрон — неиспользованный. Затем настала очередь Беленова. И он дал промах! Зато Николай не промахнулся, но у него все же дрогнула рука! Он только ранил Беленова. Беленов собрался и, превозмогая боль, тщательно прицелился. И убил Крайнова! А пулю вы не могли найти только потому, что не там искали!

— Да! Я понял это, как только догадался, что Беленов тоже участвовал в дуэли, а вовсе не разнимал их, как он сам заявил.

— Конечно, Оскар Карлович! Изящная загадка, и такое же изящное решение. Странная дуэль! Но это не было убийством из-за угла. Все-таки это была дуэль! Раненый Беленов сначала спрятал свой пистолет, а потом уже вызвал милицию. Ну, а дальше вы все знаете…

— Да… Знаю… Послушайте, а что случилось с Костылем?

— Ну, — незнакомец поморщился. — Это неинтересно. Эта история уже рассказана. Я думал, вы спросите: "Где Беленов?"

— Само собой. А где же Беленов?

— Я попросил его об одном одолжении…

— Каком?

— Я попросил его отвезти мой перстень в Москву, в английское посольство; с тем, чтобы его преподнесли в дар королеве. Не хочу, чтобы она экономила на спичках… — незнакомец загадочно улыбался.

— Так… — Пинт никак не мог сложить воедино куски этой странной мозаики, увязать все обрывки в одну цепь. Он вспомнил слова Каталы, когда тот рассказывал о таинственном незнакомце: перстень — вот что поразило старого опытного шулера больше всего. Но сейчас на руках у незнакомца не было никаких украшений. — А вы не боитесь, что ваш перстень просто-напросто исчезнет?

— Не волнуйтесь, — усмехнулся брюнет. — Подобные вещи просто так не исчезают. Никогда! Напротив, они всегда возвращаются к своим хозяевам.

— Послушайте! Что происходит? — почти выкрикнул Пинт. Он почувствовал легкое головокружение.

— А все очень просто, — незнакомец выпустил семнадцать колечек подряд и пронизал их тонкой струйкой дыма. — ИГРА продолжается! До встречи, полковник! Передавайте привет вашей очаровательной дочери! Ведь нашей встречей — в немалой степени — мы обязаны именно ей! До свидания, Оскар Карлович!

Мысли роились в голове, как мошкара над болотом. В их стремительном полете я чувствовал какую-то скрытую закономерность; я знал — стоит уцепиться за одну, и она тут же потянет за собою следом целый ворох других, и тогда все встанет на свои места; осыпающаяся, как гнилая штукатурка, действительность в тот же миг прекратит свое гибельное разрушение и начнет снова складываться в яркую и интересную картинку жизни.

Стук! Треск! Хряск! Эти три звука раздались практически одновременно, и затем — что-то хлынуло плотным потоком; словно очистительный ливень, смывающий с одряхлевшей памяти зеленоватую плесень бездействия и липкую паутину забвения. Поток постепенно слабел и вот уже закапал крупными отдельными каплями бодрого дождя; но и этого кратковременного омовения было достаточно — я все вспомнил. Все!

Я очнулся после операции, в ходе которой виртуозный хирург вытащил из меня крайновскую пулю; рана была не тяжелой, но я потерял много крови. Смертоносный снаряд вошел в тело прямо под ключицей, не задев ее, и, заплутав в тугих жгутах мышц, слабо толкнулся во внутреннюю сторону лопатки; но силы инерции на то, чтобы пробить ее, пуле уже не хватило.